В самом конце коридора она зовет меня в комнату. Мы заходим, и она закрывает за нами дверь – очень осторожно.
– Какого хрена, Тайлер? Что это было? – выпаливает Грейси с необузданным огнем в глазах.
– Ты о чем? – спрашиваю я с притворной решимостью, приковав глаза к стене за ее спиной.
Какая же она милая, когда сердится. От этого вида даже сердце съеживается, как будто прячась от летящих в него острых стрел.
Грейси то сжимает, то разжимает кулаки, в то время как щеки приобретают опасный темно-красный оттенок.
– Не смей ко мне вот так прикасаться, а потом…
Слова обрываются. Она делает смелый шаг ближе.
Выгнув бровь, я выжидающе наблюдаю.
– …а потом вести себя как ни в чем не бывало! Хватит изображать безразличие: мы оба знаем, что это показуха! Ты просто тряпка, Тайлер, – заканчивает она, сжимая от злости зубы.
Поджав губы и скрестив на груди руки, смотрю на нее с нарастающей яростью.
– Пока ты не продолжила, советую хорошенько подумать, принцесса, – ворчу я, прищурив глаза. Делаю угрожающий шаг ближе.
Наши тела полыхают, излучая волны раскаленной энергии. Грудь вздымается и опускается с пугающей скоростью, гнев затуманивает глаза. Может, пора убраться из комнаты? Вон через ту дверь, что у нее за спиной…
– Зачем мне думать? Чтобы дать тебе время на очередной побег? Что прикажешь делать, Тайлер? Притворяться, будто ничего не произошло, и жить дальше? Дохлый номер. Если в прошлый раз ничего не вышло, то и в этот не получится. – Она отстраняется, как и всегда.
Неожиданно, словно кино на экране, в голове вспыхивают образы – воспоминания о прошлом лете. Чувствую, как напрягается член, как упирается в молнию джинсов. Жаркое мексиканское солнце, ласкающее спину… Грейси, лежащая подо мной на тонком пляжном полотенце… Ногти, впивающиеся мне в лопатки… Пальцы, окунающиеся в рассыпчатый белый песок при каждом толчке.
Мы часами пропадали на пляже, скрываясь от друзей и реальности. Было весело – даже волнительно – хранить в тайне наши ночные свидания. Но вместе с тем – эгоистично. Эгоистично до кончиков пальцев. Именно по этой причине, когда мы сели в самолет и вылетели домой, я пообещал себе больше никогда не предавать своих близких.
А потом взял и предал. Предал в ту ночь, когда привел ее домой из клуба. За что теперь себя ненавижу.
– Все было нормально, Грейси, – хриплю я, закрывая глаза в безуспешной попытке не смотреть на черный бюстгальтер, выглядывающий из-под прозрачной блузки.