, который я осознала только сейчас, когда меня озарил свет вашей ВЕЛИКОЛЕПНОЙ ЛЮБВИ, и я сожалею, дорогие товарищи, что поддалась этому преступному неприятию, поэтому молю вас о прощении.
И я обещаю, что научусь хотеть тебя, от всего сердца хотеть тебя. Я не хочу быть просто шестеренкой революции, не хочу быть просто пушечным мясом, просто жертвой (Господи, до недавнего времени мне было и этого достаточно!) – я хочу возжелать тебя. И я возжелаю![45]
Соратники, которые не могли мириться с такими требованиями покорности и, следовательно, не были полностью лояльны лидеру, либо сами уходили из организации, либо были исключены за неспособность «хотеть» Ньюмена. В итоге в организации осталось 300 верных членов, а цепь избавилась от слабых звеньев.
И, наконец, во многих (хотя и не во всех) тоталитарных сектах есть подставные группы, которые выступают в роли внешнего слоя их «луковичной» структуры. За всю историю существования «Замысла Ньюмена» насчитывалось множество подставных организаций – некоторые из них продержались буквально считаные дни, в то время как другие просуществовали несколько десятилетий. Тайные внутрипартийные органы контролируют работу этих подставных групп, имеющих самые разные формы – от политических партий и центров социальной терапии в нескольких городах до театров, перформанс-групп и программ детского «развития». Подобные подставные группы выполняют роль «передаточного ремня» (это определение приводится в «Истоках тоталитаризма» Ханны Арендт), который соединяет секту с внешним миром[46].
Тотальность (тоталитарность) той или иной идеологии или системы убеждений определяется, повторю, не ее содержанием как таковым, а ее структурой и функциями. О тотальности структуры такой системы убеждений свидетельствует следующее: она закрыта и недоступна, не допускает существования других убеждений, отрицает иные интерпретации и запрещает иные привязанности, а также объявляет себя единственной истиной – во веки веков и при любых условиях[47]. Сам Ньюмен говорил, что его «Замысел» поддерживал «историческую тотальность, у которой нет начала, середины или конца, никакой точки отсчета»[48]. И в то же время он заявлял, что социальная терапия способна научить людей думать «как создатели и преобразователи всего и вся»