Ноги и руки чернокнижника
оплели какие-то красные лозы. Но, так как Настя не была друидом или
магом природы, то, скорее всего, это была некая разновидность
плотоядного адского плюща, который, как сорняк, рос в Аду
повсеместно. Надежно сковав ноги и запястья, плющ, повинуясь
приказу хозяйки, поднял все еще жмурящегося от боли Гришу за руки.
Тот, повиснув безвольной куклой, ненавистно взирал в карие глаза
Воробьевой.
- Таааак, - протянула
чернокнижница, недобро улыбаясь, - что же мне с тобой сделать.
Ладно, у нас еще много времени, все опробуем…
Гриша попытался дернуться,
спалить плющ заклинанием, но тот надежно держал руки чернокнижника
так, что он не мог попасть даже в себя. Сходив за своей сумочкой,
Настя достала из нее огромную косметичку.
- Ладно, что же, разукрасим
тебе лицо, - приговаривала она, роясь в поисках чего-то и
поочередно доставая различные баночки.
Гриша мысленно выдохнул. Пф,
ну разукрасит, и что? Смоется, а если кто увидит, так два-три
человека не беда. Парень даже немного приободрился, что и заметила
Настя.
- А, так тебе не страшно. Ох,
что это я. Совсем забыла включить прямой эфир, - и, поставив в
песок телефон камерой в сторону прикованного Гриши, стала говорить:
– Добрый день всем-всем-всем моим пятистам подписчикам! Сегодня,
благодаря этому добровольцу, мы с вами узнаем некоторые секреты
хорошего макияжа…
Только спустя двадцать минут
Хвостову удалось выбраться из этого ада. Да и то, при помощи Яшки,
который пришел спасать друга. Или пришел поржать вместе с еще
двадцатью людьми, кто его знает.
На следующий день Гриша был
чернее тучи, вяло отбрехивался от одноклассников, подходящих к нему
с телефонами и показывающих отрывки прямого эфира, которые им
понравились. После двадцатого «ой, а здесь мы чуть-чуть переборщили
с помадой. Ну ничего, замажем все это тушью» и пятидесятого
«ай-ай-ай, как же так, я хотела смыть макияж, но случайно
перепутала мицеллярную воду и тональник. Какая досада, правда,
Гриша?» Хвостов стукнул ладонями по столу и стал материться:
- Да как же вы все меня
зае****, просто, я уже не могу, идите вы все нах** со своими
макияжами! – с задних парт послышался громкий смех Сатаны, то есть,
простите, Насти Воробьевой, что гораздо хуже.
- Мразь, - буркнул Гриша в
пустоту, и тут возле него пустота ответила.