Паладин парой пассов рукой
сотворил шарик света в правой руке и быстро метнул прямо в Гришу.
Пока шар летел, он принял форму молота и, если бы чернокнижник не
отпрыгнул, сделал бы кашу из его ребер и легких. Но он «безвредно»
смял перила, отгораживающие палубу от моря, и осыпался светящейся
пылью.
- «Святой молот»? – азартно
спросил «судья». – Ох-хо-хо, сильное заклинание магии Света! Жаль,
очень медленное и затратное для начинающих магов. Чем же ответит
Анатолию Григорий?
-Да хватит скакать! Остановись
и сражайся, как мужчина! – то ли пропищал, то ли прорычал
Бельгинский.
-Ага! Бегу и… - Гриша
увернулся от еще одного молота кувырком, - падаю!
Толпа смеялась и свистела,
пока Хвостов вытворял акробатические кульбиты, которым Гришу научил
дед. Как он тогда говорил? «Не можешь атаковать – уклоняйся!». А
потом стрелял в парня из теннисной пушки. «Ох, спасибо, дед, как
всегда ты оказался прав!» - думал Гриша, перепрыгивая через
очередной опасный снаряд.
«Да когда ж ты уймешься?» -
спрашивал мысленно Гриша у паладина, пока тот кидал в него молоты
один за другим.
Аполлоша зарычал раненым
медведем, сделал уже другие пассы руками и его руки засветились
золотистым светом.
- «Вера в свет», - продолжал
комментировать блондин, - начальное из заклятий паладинов.
Усиливает физические удары. Когда же наш чернокнижник уже начнет
отвечать?
Аполлоша бросился прямо на
Гришу, но тот поднырнул под могучий удар и оказался сзади
противника. Один замах – одно уклонение. В итоге, спустя минут
пять, когда и паладин, и чернокнижник обливались потом от
усталости, Грише не удалось увернуться и его снесло богатырскими
ударом в другой конец круга.
- Ого! Вот это удар! Мне
кажется или это нокаут? – с любопытством спросил у Бельгинского
комментатор.
- Он не встанет, - устало, но
все так же тщеславно и самоуверенно констатировал воин Света.
- Встану, -
прохрипел-прокряхтел Гриша, водя языком по зубам и считая их. Удар
пришел прямо в скулу, однако зубы, по предварительной оценке, были
целыми.
- Нет, не встанешь! – прошипел
Аполлоша и двинулся прямо на лежащего на полу парня.
И такая злость стала распирать
изнутри Хвостова, что его Источник заворочался, чувствуя злобу
хозяина. Он стал вырываться, требуя немедленно использовать себя в
качестве клинка возмездия. Источник царапал стены сознания,
которыми забаррикадировал его хозяин.