Да и сам он не лучше, если согласился. Тем не менее он высматривал место побезлюднее, сопровождаемый взглядами водителей, которые остановились выпить кофе. Они с Максин прошли до самого конца зоны отдыха к небольшой лужайке. Старушенция расставила пошире ноги, а потом полуприсела, чтобы принять более надежную позу. Вид у нее был то ли борца дзюдо, готового схватиться с соперником, то ли собаки, страдающей от запора. Но она была такая серьезная, так что Алекс не решился засмеяться.
– Я готова! Можешь встать напротив меня, я должна видеть твой затылок.
Алекс с недовольным видом, еле передвигая ногами, наконец расположился спиной к Максин.
– И что, теперь я должен броситься назад спиной?
– Не надо бросаться назад спиной – ты не кит Вилли, перепрыгивающий скалы. Просто падай.
– И вы меня поймаете? Точно?
– Точно.
– А то ведь, знаете, доверие – это не про меня…
– Не волнуйся.
Алекс закрыл глаза и сжал челюсти. Переступил с ноги на ногу, чтобы почувствовать площадку, а затем откинулся спиной назад.
И рухнул.
Прямо на землю.
Ударился о нее с глухим стуком.
– Ох! Но вы же ничего не сделали, чтобы меня удержать! – сказал он Максин, глядя на нее с ужасом.
– Прости! Ты так быстро это сделал, что я не успела тебя подхватить. Ты махал руками, и я из-за этого потеряла бдительность.
– Вот видите, я был прав. Никому нельзя доверять!
– Нет, ты совершенно не прав. Вывод из этого один: рефлексы у стариков уже не такие, как у молодых. А мораль следующая: не начинай, не проверив степень артроза твоего партнера.
После неудачи с упражнением на доверие атмосфера в салоне машины была далеко не на отметке «ясно и сухо». Они ехали дальше, но теперь уже в полном молчании.
Максин ужасно злилась на себя за то, что не смогла удержать Алекса. Она явно переоценила свои силы. Она ни за что не успела бы его схватить. Ее оптимизм и самомнение получили по заслугам. А «потрясающий способ» решить проблему обернулся полным крахом.
Обычно она лучше разбиралась в людях. Так у нее всегда было в жизни. Ей удавалось быстро и точно составить представление о тех, кто ее окружал. Эта способность очень пригодилась ей в общении с учениками. Она знала, как к кому подойти, на кого действовала строгость, с кем надо быть ласковой, а кто любил убеждение и доводы. Однако этот Алекс оставался для нее загадкой. Он подчинился ее просьбе сделать упражнение, ничуть не сомневаясь, что дело плохо кончится, как будто именно этого и желал. Депрессия у него глубже, чем она предполагала. Стало быть, усилия ей надо удвоить.