Они одновременно опрокинули в себя шоты. Девчонка довольно расхохоталась, пока Вадим, переводил дух. С виду тоненькая девчонка, но даже не моргнула, и уже отвлеклась на чей-то вопрос:
– “Текилу санрайз”? Да без проблем! Что?! Два “Секса на пляже"?! Сейчас! Да щас секунду, че орешь, все слышу!
Она проносилась ураганным вихрем, сверкая улыбкой, не забывая как следует поддавать воздуху над головой вздернутым кулачком. Улыбка ее была славная, с милой щербинкой между передних будто сахарных зубиков. Она жмурилась от удовольствия, подвывая новой дерзкой песне. Челка, падающая ей на лицо, стала совсем мокрой. Она украдкой втянула косячок, поймала взгляд Вадима, улыбнулась широко, блуждающе, как озорной мальчишка, впервые поймавший рыбу на удочку.
Вадим неуверенно оглянулся, поискал глазами одногруппников, нашел друга-соседа Олежку в компании куража и девчонок и, успокоенный, повернулся обратно.
Музыка грохотала, била по ушам, но уже не так заметно, как это было при входе. Вадима развезло – от выпитого и внимания барменши. Такой удивительной, непохожей на других. Мелькали ее растопыренные уши: одно – в завитке мудреной серьги, второе – усеянное гвоздиками и колечками. Она говорила что-то бессвязное жарким шепотом, едва не утыкаясь носом-кнопкой ему в щеку. Вадим разглядывал маленький стаканчик с зеленоватой жидкостью на свету.
– Наша зеленая фея*, – хихикнула она. – Нравится? Ну!
Вадим послушно выпил и долго дышал, приходя в себя, нюхал все, что она ему, хохоча, подсовывала, и со всем соглашался. Да, нравится, да, хочет – ну как можно ее, такую славную, не хотеть? – да, будет он все, лишь бы она не уходила сейчас никуда. Она кричала кому-то, клянчила ее подменить, держала его за колено, выше, за бедро своей пылающей рукой. Вадим сел ровно-ровно, прямо. От нее пахло полынной горечью медовой настойки, хмельной жар кружил голову. Она потиралась, ластилась о него так, что становилось дурно от разлитого внутри приятного чувства. А оно все разгоралось, словно подожженное спичкой вино в разбитой на полу деревянной бочке. Вадим целовал жадно, грубовато и неуклюже, должно быть, смешно, она постоянно смеялась, если ее губы не были чем-то заняты – сигаретой, выпивкой, криками, горячим шепотом о какой-то зеленой фее, и как она ему понравится. Вадим пытался ласкать в ответ, но куда там! Девчонка постоянно струилась из ладоней, будто мягкий хорек – вот сейчас она прямо под пальцами, а в следующую секунду на другом конце барной стойки, и через миг снова тут, встряхивает короткими влажными волосами, блестит ведьмовскими глазами в подводке переливающихся серых теней.