От Хлёстовой я поехал к Загорецкому, к Репетилову, к Горичам, к тому, о ком Чацкий говорит: «А этот, как его, он турок или грек? Тот черномазенький, на ножках журавлиных…» Стоит мысленно выехать из дому, и уже ничем не удержишь любопытства артистической природы. И всюду я чувствовал присутствие живых объектов, их живую душу и мог общаться с ней, если бы было о чем. И каждый раз это усилило мое ощущение бытия, но, к сожалению, новое знакомство не могло надолго приковать к себе моего внимания. Почему бы это так? Очень просто и понятно: все эти встречи и знакомства были бесцельны. Они создавались как упражнения для ощущения физической близости объекта.