– Да ладно, ничего, я не голодный, – сказал я и отхлебнул из кружки. Чай обжег губы и небо, я втянул в себя воздух. Язык свело от «деревянного» вкуса чая. Не то, чтобы он был прямо совсем дрянной. Но привкус опилок там определенно имелся.
Наверное, все-таки не сплю. Чтобы во сне так четко ощущались запахи и ощущения…
Или сплю?
Я легонько ущипнул себя за запястье.
– Слушай, это… – Веник поставил кружку на тумбочку. – Давай ты приляжешь тут, поспишь… У меня еще дел сегодня прорва просто. Я свет выключу, если мешает.
– А почему, кстати, он везде включен? – спросил я. – Ты же говоришь, что не страшно?
– Ну это… у меня привычка просто такая, – нашелся Веник. – Я даже дома свет на ночь не выключаю.
– Я сам выключу, иди работай, – великодушно согласился я. – Чай допью и лягу.
– Ну это вообще отлично! – Веник вскочил. Схватил с тумбочки свою кружку и вышел за дверь.
Я шумно выдохнул. Еще раз посмотрел на свои руки. Так, спокойно, Жан. Давай без лишних телодвижений. Не кипишуй!
Я поднял руки к лицу и ощупал его.
Хрен его знает, что я собирался таким образом понять. Не представляю себе, как слепые отличают наощупь одни лица от других. Вот нос, вот подбородок. Щетинка пробивается, хоть и реденькая пока. Лоб… Пальцы уперлись в спутанный комок волос с чем-то твердым.
И я снова чуть не заорал. Больно, кстати, не было нисколечко. Но касания при этом я ощущал нормально.
Да все было нормально, твою мать! Даже более нормально, чем всегда!
Я посмотрел на чашку недопитого чая. Потрогал языком обожженное небо и передумал допивать.
Короче, надо правда попробовать поспать.
Я вытянулся на неудобной кровати. Снимать покрывало не стал. Раздеваться тоже.
Закрыл глаза.
Как, интересно, я смогу заснуть в такой ситуации? Раз овечка, два овечка, три овеч…
Что-то вырвало меня из сладкой неги сна. Какой-то ненужный посторонний звук… Когда я засыпал, его не было. Сквозь сон я даже опознал, что за мелодия играет – хор воодушевленных голосов торжественно пел гимн. Я наполовину проснулся, чтобы найти этот источник звука и вырубить его.
– …Нас к торжеству коммунизма ведет! – допел хор. Потом вступил чеканный голос дикторши. – Доброе утро, товарищи! В эфире первая программа всесоюзного радио».
Ага, вот эта штука на окне… Бело-зеленый радиоприемник. Я сполз с кровати, подобрался к розетке, в которую он был воткнут, выдернул вилку. Сквозь сон успел подумать, что какая-то она маленькая, но заострить на этом внимание моего сонного мозга не хватило, конечно. На настенных часах – шесть утра.