Физические локусы обладают свойством, которого нет у категории «время». Они способны становиться своеобразными «проводниками в прошлое». Нашему современнику довольно сложно войти в соприкосновение с минувшим. Но он может осмотреть тот или иной архитектурный объект, а нередко и оказаться внутри жилья некой исторической эпохи, ощутить его бытовую атмосферу, понять, насколько тепло, светло и комфортно было его обитателям. Так, почти на уровне ощущений, приходит понимание условий, в которых формировались вполне определенные «границы тела» человека древнекитайской цивилизации, европейской Античности, «золотого века» Екатерины Великой и многих других славных и страшных, героических и трагических минувших времен. Главное здесь – это относительная «сохранность» старинных локусов обитания. Крупнейший французский исследователь проблем социальной истории Фернан Бродель, автор знаменитого трехтомника «Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV–XVIII веков» («Civilisation matérielle, économie et capitalisme, XV>e—XVIII>e siècle»), писал о счастье изучать жилые пространства прошлого, когда они являются «стабильными реальностями», сохранившимися или деликатно отреставрированными. Именно они переносят исследователя в минувшее.
Такое счастье доступно и исследователям российской истории 1917–1991 годов. Юрий Слезкин создал эпический труд о Доме правительства, больше известном обычному читателю как Дом на набережной. Книга «Дом правительства. Сага о русской революции» – аналитическое повествование о советской знати, своеобразной большевистской «секте», объединенной не только идеей, но общей, сугубо элитной средой повседневности. Конечно, автор проработал огромный массив письменных источников, без которых немыслимо историческое повествование. Однако именно живой контакт с ареалами прошлого – и личный, и осуществленный с помощью музейной экспозиции Дома на набережной – позволил Слезкину, по его собственным словам, воссоздать «тыл авангарда, частный мир общественных деятелей, место, где жили революционеры и умерла революция».
Почти 20 лет назад попытку рассказать о складывающейся особой иерархии жилого пространства советской номенклатуры в 1920–1930-х годах на материалах знаменитого в Петербурге дома 26/28 на Каменноостровском проспекте предпринял и автор этой книги (см.: Источники и литература). Важным фактором интереса к быту ленинградских большевиков было непосредственное соприкосновение с локусом их размещения – работа экскурсоводом в Музее-квартире Сергея Кирова. Можно сказать, что здесь реализовалось счастье исследователя: он оказался в той же бытовой среде, что и действующие лица им изучаемой эпохи.