Я посмотрела куда он показывал. Памятник представляет собой большую мемориальную плиту из черного мрамора со списком имен, выгравированным на ней золотом. Имена агентов, погибших при исполнении служебных обязанностей. «Ты хочешь быть одной из них?» – он потребовал.
Я вновь пережила тошнотворный страх, когда Сергей схватил меня и прижал к стене, его грубая сила, ледяной холод в его глазах. Я почувствовала, что я не выдержу. Конечно, это была ошибка. Мне нужно было сказать Серафиме, что я отказываюсь это сделать.
Но, если я это сделаю, мы проиграем войну. Мы потеряем целый регион. И все те люди, которые погибнут в предстоящей войне между бандами…, их смерти будут на мне.
Кто-то должен был что-то сделать. Я была единственной, кто мог.
Я повернулась к Виктору. «Если бы это был мужчина, за которого СОРП хотели бы выдать одного из наших агентов мужчин, и ты бы им подходил, ты бы сделал это?»
Он раздраженно вздохнул и посмотрел на меня. Но Виктор всегда отличался честностью. «Да, я бы это сделал», – сказал он наконец. «Но я – это я. Ты…»
Он отвернулся, пристально глядя вдаль на долгие секунды. «Ты мой лучший друг, Елена. Человек, который мне дорог», – сказал он наконец.
Я протянула руку и притянула его к себе, и он заключил меня в свои крепкие объятия.
Когда я вернулась наверх, доктор Кириллов начал рассказывать мне об операции. «Здесь нам нужно немного уменьшить кость», – сказал он, рисуя на моем носу волшебным маркером. «И твой подбородок должен слегка приподняться.» Он был почти ликующим, и меня это нервировало. Я для него всего лишь проект.
«Это будет… навсегда?» Я спросила его.
Он наклонил голову набок, посмотрев на меня так, как будто ему даже в голову это не приходило. Наконец, он ответил. «Теоретически некоторые изменения можно отменить. Но, при каждой операции, существует риск ослабления основной костной структуры…»
Я кивнула, чувствуя, что мне становится плохо. Я буду выглядеть как Марина. ВСЕГДА. Почему меня это беспокоило? Я не была красивой.
«Мы поправим немного твои скулы», – сказал доктор Кириллов, продолжая делать отметки на моем лице. «Тут…, тут…и тут!»
Он протянул мне зеркало, и у меня свело желудок. Мое лицо представляло собой мешанину маркерных линий. Я уже почти не могла видеть себя.
Я посмотрела вниз, вспоминая еще одну деталь. «Я, мм… я думаю, что моя грудь больше, чем у Марины», – неловко сказала я.