Приятная тяжесть внизу живота начинает распространяться по всему телу, соски напрягаются, превращаясь в маленькие камушки, когда я притрагиваюсь к ним. Представляю, как бы это сделал мужчина, его руки с крупными венами легли бы на мою грудь, сжимая ее, беря сосок между пальцами. Немного больно, но одновременно приятно. Его язык прошелся бы по моей шее, до самых ключиц, лаская влажную кожу…
– Анна… – его рык, и внизу живота уже все пульсирует. Никогда мне не нравилось мое полное имя, слишком грубое. Но из его уст оно звучит как-то порочно и волнительно.
Кожа становится слишком чувствительной, тело возбуждено до предела. Даже не понимаю, как с моих губ срывается стон.
Моему телу хорошо, но этот стон отрезвляет меня. Словно я делаю что-то постыдное. Хотя так и есть. Я представляю в своей фантазии отца моей подруги. Не ровесника или какую-то знаменитость, а именно его, этого мужчину. Он одновременно и пугает, и притягивает меня.
Кое-как успокоив свое возбужденное тело, я выхожу из душа. Иду на цыпочках, и, когда до моей комнаты остается совсем немного, мне перегораживают путь.
– Анна… – хриплое. И в ноздри ударяет его запах.
– Карим Тагирович… – шепотом произношу я.
Опять мы одни. Его запах дурманит, возбуждая разгоряченное тело. Соски опять напрягаются и, скорее всего, выделяются за тонкой тканью сорочки.
– Мы не договорили, – он продолжает. – Ты должна быть более осторожна с мальчиками старше тебя. Потому что они могут просто воспользоваться тобой.
Он должен сказать это своей дочери, но не мне, потому что моя проблема пострашнее. Мужчина, которого я представляю в своих фантазиях, стоит передо мной.
– Ты поняла меня, Анна? – требует он моего ответа.
– Да… – почти не дышу.
– Хорошая девочка…
– А теперь иди, Анна, – я слышу четкий приказ.
Не осмеливаюсь ослушаться. Даже мое тело, словно по указу, обходит мужчину. Я все еще чувствую на себя его взгляд. Только когда я скрываюсь за дверью, это ощущение пропадает.
Падаю на кровать. Что это сейчас было?
Кое-как засыпаю, стараясь все же не терзать себя мыслями. С утра мне тяжело встать, но приходится, потому что препод, который ведет пару, не самый добрый. Вернее, он очень строгий и требовательный, и, как говорят старшекурсники, сдать ему экзамен очень тяжело.
Поэтому хочешь не хочешь, но идти приходится. Карима Тагировича нет, он ушел даже еще раньше. Это, наверное, хорошо, хотя от воспоминаний того, что было вчера, все внутри сладко сжимается. А это его хриплое «хорошая девочка»… Качаю головой, мне должно быть стыдно, что я опять вспоминаю о нем, ведь дочь этого мужчины – моя подруга, сидящая рядом.