–– Что же поделаешь, Зинуша, если для рабочего парня не нашлось подходящего дела ближе Сургута, – вздохнул Михаил Петрович. – Может и нам с тобой в какой-нибудь Уренгой на заработки поехать? А?
––Ну да, будешь ты вместо борща сушеной картошкой питаться! – отмахнулась Зинаида Васильевна.
–– Какой еще сушеной картошкой? – делано возмутился Михаил Петрович! – Судя по письмам, твой сын там гранадиллой* питается и маракуйей* закусывает!
– Ну тебя, Мишка! Вовка тебе не то еще напишет, чтобы я не волновалась! Когда только он в отпуск домой приедет .. а не в какую-нибудь Шри-Ланку!?!
Помолчали.
––Миш, об Антоне ничего? На Тимку смотреть больно!
––А то я бы тебе не сказал! Лечится, значит после аварии. Но погон ему, пожалуй, больше не носить.
––И Слава Богу!
––Да не скажи. Это мы с Вовкой армию отбыли и забыли…как страшный сон. А он – военная косточка, подводник, и дед его в войну на торпедоносце ходил, и отец в Соловках в школе юнг учился. У него на атомной лодке не служба, а сплошная наука была. И он это любил.
––Ну, и без лодки своей Антон не пропадет. Высшее техническое образование, языки знает, два военных ордена в мирное время. Найдут ему работу! Меня больше беспокоит, как они с Тимкой встретятся.
––Подумала бы лучше обо мне. Как я с Тимкой расстанусь.
––И думать не буду. Куда это он его от нас заберет? Ни кола, ни двора! Да и сам Тимка не захочет. Антон к нам, когда приезжал? Когда Тимур в первый класс пошел. А сколько раз он об отце спрашивал после этого? Разве что в первое время. Как о матери, так и об отце – ни словечка. Молчит.
––По разному он молчит, Зинуша, вот в чем дело. О матери он молчит, потому что мало думает о ней, а вот об отце…потому что думает слишком много.
––Ой, мудришь ты Миша.
––Да нет, просто слишком хорошо знаю своего Кутика.
––Точно, что «твоего». Он же денечка без тебя не проживет.
––То-то, что не проживет. Потому и боится лишний раз об отце спросить. А я уж не знаю, на какой козе к Тимке подъехать, чтобы, объяснить, что Антон не злодей, который хочет отобрать его у нас. И я папой-Мишей для него на всю жизнь останусь.
В это время из дверей высунулась Тимкина вихрастая голова.
––Пап-Миша, можно мне во двор на качели?
––Иди сюда. Завтра перед уроками подойдешь к Лесе Ивановне, и что она тебе скажет, то и сделаешь.