– Я хочу тебя… Поедем ко мне,– слегка хриплым голосом сказал он, касаясь губами моего уха.
Эти слова почему-то хлестнули меня, как пощечина, и мой полет резко прервался, больно бросив меня на землю. Я отстранилась от него и, отрицательно мотнув, сказала:
– Нет. Я поеду домой,– я потуже запахнула пальто и, подняв с пола упавшую сумку и цветы, подошла к входной двери.
– Тебе пора.
Ярослав стоял, не понимая причину такой резкой перемены.
– Маш, в чем дело? Что я опять сделал не так?
– Просто уходи,– я стиснула зубы, пытаясь унять появившуюся дрожь. Было ощущение, как будто после жаркой бани меня в одну секунду выпихнули на двадцати градусный мороз.– Ничего не изменилось – я не свободна, секса не будет.
– Хорошо, давай просто погуляем по городу, поговорим, сходим…
– Да не получается у нас просто поговорить, неужели ты не видишь?!– не выдержала я.
– Вижу. Только меня это не смущает,– спокойно ответил он.
– Ярослав, что ты делаешь?– от негодования на себя и на него за только что произошедшее, я начинала злиться.
– Неужели это так не понятно?– удивился он.– Я пытаюсь тебя отбить. Я знаю, что нравлюсь тебе даже больше, чем тебе хотелось бы, и ты будешь моей.
– Нет. Не буду,– тихо, но твердо сказала я и, открыв входную дверь, вопросительно посмотрела на Ярослава.
Он взял свой рюкзак и, застегнув куртку, вышел на улицу. Поставив дверь на сигнализацию, я вышла за ним и как можно более твердо и уверенно сказала:
– Ярослав, я очень прошу тебя, не приходи больше и не звони мне.
– Я буду встречать тебя здесь каждый день после работы,– как будто не слыша моих слов, сказал он.– Я буду ждать, пока ты не перестанешь сопротивляться.
– Я никогда не перестану,– отчеканила я и поспешила в сторону станции.
Ярослав только улыбнулся и посмотрел мне вслед.
Ноябрь 2005 года, Олайне, Латвия.
Я осторожно, не поворачивая головы, огляделась вокруг. Было довольно темно, но вполне можно было различить очертания стола и двух стареньких стульев, какие-то длинные горшки для рассады на подоконнике, печку, в которой приятно и душевно трещали дрова и пламя периодически вырывающиеся наружу через открытую дверцу. Аккуратная стопка дров, которой должно было хватить на всю ночь, лежала рядом с печкой, а на столе стояли две кружки с уже остывшим чаем, который вместе с конфетами так и остался нетронутым.