Лихорадочно дыша ртом, остолбеневшая от нереальности
происходящего, Лора уставилась в его глаза. На нём чёрные глухие
одежды, скрывающие все части тела, но не мешающие свободно
двигаться. Даже на руках – чёрные перчатки. Мясистое плоское лицо с
небольшим носом, торчащим словно горбатый сучок, длинный узкий рот;
длинные, будто раздавленные сверху вниз, глаза грубым взглядом
ввинчиваются в её перепуганные глаза. Голова лысая – кажется, Монти
упоминал, что и-морги безволосы.
- Уиверн – кто тебе? – быстро и гундосо проговорил и-морг на
общефедеративном, давя на горло.
- З-знакомый, - пискнула Лора и вскрикнула, когда и-морг резко
скрутил ей за спину руку и заставил повернуться.
- Идти и молчать, - монотонно сказал и-морг тем же давящим на
связки голосом. И подтолкнул вперёд, к входной двери. В
коридор.
Но Лора уже опомнилась. Она не совсем понимала, что происходит,
но Эмиль…
- Что вы сделали с Эмилем?! – изгибаясь от боли (и-морг слишком
сильно завёл ей руку назад и продолжал тянуть её кверху),
простонала молодая женщина. – Что вы сделали с моим
мужем?!
Ей никто не ответил. Двое других и-моргов быстро заглянули в обе
комнаты апартаментов, а затем, обогнав первого с его пленницей,
открыли дверь в коридор. Лора на секунды забыла об Эмиле: коридор
уже не был просто темноватым и полным странных, но недавно тихих
звуков. Он стрелял, шипел вспышками выстрелов из лучевого оружия,
рычал гундосыми голосами, а человеческими – кричал, плакал, визжал
от страха. По нему пытались бежать, падали и рвались встать люди в
блестящих одеждах, а кто-то уже и не вставал, лёжа страшно
неподвижно и нелепо. А между ними мелькали люди в чёрном, стреляли
в кого-то, кто от неожиданности сопротивлялся, некоторых грубо
хватали за руки и толкали идти куда-то в тупик
Но когда Лору ударили в спину переступить порог апартаментов,
она очнулась и словно взбесилась. Всегда уравновешенная, она, сама
того от себя не ожидая, бросилась было назад – к Эмилю, с
криком:
- Ему надо помочь! Подождите! Нельзя его так оставлять!
Схвативший её и-морг цапнул Лору за спинку домашней курточки так
сильно, что она едва не задохнулась от ворота, жёстко врезавшегося
ей в горло. Подскочивший один из двоих и-морг вскинул какое-то
оружие – и короткая очередь прочертила сверкнувшую белым сиянием
дорожку в полутёмном воздухе. Белая дорожка упёрлась в грудь
неподвижного Эмиля. Его тело вздрогнуло и снова обмякло.