Она молчала почти до самого приезда. И, наконец, сказала:
- Нет, папа. Не полюбила. Это другое. У меня с ним отношения как
с человеком, с которым ты был очень долго. Так долго, что он стал
твоим другом. Лучше я объяснить не смогу. Только я чувствую, что я
не могу… бросить его в таком положении. Он мне доверился. И он мне
близок. Как друг.
- Но он не станет для тебя гирей на ногах?
- Не знаю, - растерянно сказала Лора. И, в душе пометавшись,
отчаянно сказала: - Пусть решит время, хорошо, папа?
- Хорошо.
- Но, папа, ты не ответил мне насчёт кресла.
- Настойчивая, да? – усмехнулся отец и пообещал: - Как врачи
разрешат – сразу.
До дома они коротко переговорили о приёме: каждый, как
выяснилось, получил личное впечатление – впрочем, последнему Лора
не удивилась. Главное, что отец остался доволен. Они доехали, и
отец помог Лоре выйти из машины. Вместе они поднялись на крыльцо и
вошли в дом, после чего отец вошёл в лифт, вознёсший его в кабинет,
а Лора почти побежала к своим комнатам.
- Привет! – Прямиком она добежала до кровати Эмиля, и Рене,
стараясь быть незаметным, слегка поклонившись, вышел. – Фу-у,
наконец я дома! Ты не представляешь, как надоели эти люди!
- А кто там был? – спросил муж, без напряжения вглядываясь в её
лицо: Лора уселась на край кровати и чуть нависла над ним, чтобы
ему было легче смотреть на неё.
- Деловые друзья отца, - пренебрежительно ответила она, смешливо
сморщив носик. – Ничего интересного. А уж подруги у них все такие
важные – прямо-таки не тронь, какие все значительные!
- Наверное, все мужчины старались познакомиться с тобой, - вроде
как про себя заметил Эмиль.
- Наперебой! – страстно сказала Лора – и не выдержала,
рассмеялась: - Видел бы ты тех мужчин – сплошные старые грибы на
ножках! Зато папа сказал, что моя хорошенькая мордашка произвела
впечатление на одного, очень нужного ему старикашечку, и теперь он
за отличную, благодаря мне, сделку добавит нам карманных денег.
Ура?
- Ура, - чуть улыбаясь ей, сказал Эмиль.
Довольная его улыбкой, Лора решила, что всё идёт замечательно. И
до самого вечера осталась в этом убеждении. Но во время ужина
что-то случилось с Эмилем: его тошнило всем, что он ни проглатывал.
Даже самым жидким. В конце концов, отчаявшись и выждав, пока жена в
очередной раз вытрет ему лицо, Эмиль тяжело сказал: