Борис тяжело встал и, пошатнувшись, вышел из комнаты. Герман глянул на хихикающую Жанну, и пошел следом. Борис стоял в коридоре перед открытой кладовкой. Там лежала целая стопа пуховиков в магазинных целлофановых пакетах.
– Выбирай! Себе и Люсе. Размер там, цвет. Чтобы все путем! Подарок фирмы. Зарплату, блин, дали товаром. Выбирай, братан.
– Зачем, не надо, – попытался отказаться Герман.
– От души, братан. Или я сейчас все это дерьмо в окно выброшу. Ну?
– Спасибо, – вконец смущенный Герман начал перебирать пакеты.
– Контейнер афганцам пришел из Австрии. Налички нет у них, не надо, в другом месте заработаем. Выбирай, это все мое, не стесняйся! Мужские, женские, детские. Во! Ты пацану своему выбери, с капюшоном, по весне самое то. И не возникай, понял? Это подарок. Да что ты возишься! – Борис отодвинул Германа, и наметанным глазом выбрал, вытащил подходящие размеры. – Вот! Три штуки, держи. И никогда о людях плохо не думай. Жизнь такая! Сегодня густо, завтра пусто.
Герман взял выданные пуховики в охапку и, шурша целлофаном, вернулся в комнату. Оконфузился он, с Драмой. Навыдумывал, черт знает, что. Борису стало плохо, он поспешил в туалет, начал там блевать. Лишь бы опять приступа не случилось!
– Чего же ты панику подняла, – Герман положил пуховики, укоризненно смотрел на Жанну. – И я людей побеспокоил. Вы продали квартиру или нет?
Бывшая любовница пьяно хихикала, вернулся Борис.
– Так, братан. С твоей стороны есть претензии?
– Нет, конечно! – Герман поднял руки, словно сдаваясь. – Извини, был не прав.
– Штраф. – Борис взял бутылку и налил полный стакан водки. – Пей, братан!
– Куда столько.
– Плохо обо мне думал? Пей. – Борис ждал.
Герман медлил. В принципе, для него не проблема. Стакан выпьет, а потом? Жанна снова прыснула.
– Эх, братан, слабо? – Борис взял граненый стакан и, задрав голову, вылил содержимое себе в глотку, как в раковину, без остановки. Очередной фокус! Не закусывая, достал из-под стола бутылку, сорвал пробку, снова налив полный стакан, подвинул Герману, тут уже деваться некуда! Герман выпил залпом, и закусывать тоже не стал.
– Вот это по-нашему, – Борис сел на стул. – Жанна!
– Что, любимый?
Он повернулся к ней.
– А у тебя! Есть ко мне претензии?
Вместо ответа она приподнялась, полезла целоваться, но Борис ее отстранил.