В этом доме была мастерская Леона (Льва) Самойловича Бакста – известного художника, участника объединения «Мир искусства», неизменного сценографа театрально-художественных проектов С. П. Дягилева.
Настоящее имя Леона Бакста – Лейб-Хаим Израилевич Розенберг. Псевдоним появился на первой персональной выставке в 1889 году (по одной из версий: Бакстер –девичья фамилия его матери). Интересный факт: в 1903 году в Варшаве он принял лютеранство ради брака с Любовью Павловной Третьяковой, дочерью П. М. Третьякова, а также обратился с прошением на высочайшее имя, чтобы получить вместо фамилии Розенберг фамилию Бакст.
С 1900-х он уже являлся признанным виртуозом в книжной иллюстрации и театральной декорации (16 спектаклей Русского балета Дягилева), в которых произвёл настоящую революцию. Стилизации Бакста создали в Европе моду на тюрбаны, шаровары, кимоно, персидскую вышивку и орнаменты. Кисти Бакста принадлежат портреты многих деятелей искусства: Сергея Дягилева, Вацлава Нижинского, Иды Рубинштейн, Михаила Фокина, Андрея Белого, Зинаиды Гиппиус и других. Дважды – в 1914 и в 1924 годах Бакст был удостоен ордена Почётного легиона.
В 1913-1914 годах здесь жила Софья Исааковна Чацкина, издательница журнала «Северные записки», печатавшая Анну Ахматову и Марину Цветаеву, первые переводы Самуила Маршака и стихотворения Ивана Бунина, статьи университетских профессоров и политических деятелей, молодых филологов и ветеранов революционного движения народников. Свою квартиру Софья Исааковна превратила в литературный салон, открытый и днём, и ночью.
Марина Цветаева вспоминала о салоне Чацкиной: «Дом «Северных Записок» был дивный дом; сплошной нездешний вечер. Стены книг, с только по верхам приметными темно-синими дорожками обоев, точно вырезанными из ночного неба, белые медведи на полу, день и ночь камин, и день и ночь стихи, особенно – «ночь». Два часа. Звонок по телефону: «К вам не поздно?» – «Конечно, нет! Мы как раз читаем стихи». – Это «как раз» было – всегда».
В марте 1914 года Софья Исааковна устроила банкет по поводу освобождения из заключения народовольцев, среди которых был и Герман Лопатин – первый переводчик «Капитала» на русский язык, просидевший в Шлиссельбургской крепости 18 лет.
В эти же дни вышел из печати сборник стихов Анны Ахматовой «Чётки», в один миг, принёсший ей признание и славу. «Мы оказались на банкете в честь только что выпущенных из Шлиссельбурга народовольцев – вспоминала позже Анна Андреевна. – Я сидела с Лёней Канегиссером [племянник Чацкиной, который вошёл в историю как убийца председателя Петроградской ЧК Моисея Урицкого в августе 1918 года – В. П.] против Германа Лопатина. Л. Канегиссер сказал: «Если бы мне дали «Четки», я бы согласился провести столько времени в тюрьме, как наш визави».