Доктор отпихнул обезумевшую женщину, взял Кирьяна на руки и понёс в избу, не обращая внимания на то, что кровь пачкает светлый рукав его пиджака.
– Сообщи вознице, что едем в Петербург, я заплачу, – сказал он Тимошке через плечо и принялся за перевязку.
Мальчик со всех ног кинулся к экипажу.
«Только бы скорее добраться до этой прививочной станции, – думал он, – а там дядя Петя обязательно вылечит Кирьку, раз обещал».
Но кучер неожиданно для него наотрез отказался:
– Хоть убей, барчук, не поеду. У моей лошади копыто сбилось, не дойдёт она до Петербурга. – Он расстроенно махнул рукой и стыдливо отвёл глаза. – А другой лошадки у меня нет. Обезножит эта – хоть в петлю лезь. Чем детей кормить?
«Надо бежать к лавочнику, у него есть лошадь», – вспомнил Тимошка и понёсся по узкой деревенской улице, срезая углы и перемахивая через заборы.
– Тимка, Тимошка! Откуда ты взялся? – бежали за ним друзья-приятели, пытаясь остановить и расспросить поподробнее, что с ним приключилось.
Школьная подружка Лушка поймала его за курточку и стала обнимать.
– Потом, Лушка, недосуг мне, беда у нас, – вырвался он из цепких девичьих пальцев, оставив в её руках две пуговицы.
Лавочника, дядьку Ефима, Тимка увидел издалека. Слава Богу! Дядька Ефим, как всегда в это время дня, сидел на завалинке около покосившейся двери лавки и задумчиво плевал в кучу песка шелуху тыквенных семечек, одновременно отпихивая сапогом наглого петуха, норовившего вскочить хозяину на руки.
– Тю! Никак Тимка Петров! – хлопнул он ладонью по коленке. – А бабы говорили, что ты в лесу пропал. Вот сороки! Языки бы им поотрезать. Да нарядный какой! Разбогатела Манька, что ли? Надо с неё долг взыскать, а то она мне аж десять рублей задолжала.
– Дядька Ефим, дайте лошадь до Петербурга, Кирьку бешеная лиса укусила, – перебил Тимошка торговца, – доктор говорит, что его надо срочно везти в больницу на прививочную станцию.
Мужик перестал жевать и немигающе уставился на мальчика:
– Бешеная, говоришь? Беда! Помрёт Кирьян, хоть вези его на станцию, хоть не вези. От бешенства все помирают.
– Дядя Ефим! Дай лошадь Христа ради! – заревел Тимошка.
– Да нет у меня лошади, – пожал плечами Ефим, – на дальнее поле с сыновьями отправлена картоху сажать. Чай сам знаешь, земельный надел у нас немалый, работы много. – Он призадумался. – Хотя, постой, спроси у батюшки Василия. Вроде бы его попадья говорила, что они уже отсажались.