– Вивьен! – рыкнул Дарготт. – Лучше настройся на меня, чтобы в случае чего сразу же выводить темную энергию. Тебя нужно для этого взять за руку? Или, может, предпочтешь какой-нибудь другой контакт?
– Нет! – я нервно воскликнула, краем глаза отметив, как поморщился от слишком громкого звука темный. – Не надо никаких контактов, – понизила голос. – Я справлюсь.
– Не подведи меня, Ви, – непривычно серьезно отозвался маг. И тут же скомандовал ученику: – Начнем, пожалуй, с окраинных районов, обычно преступники предпочитают их центральным улицам. Карту города помнишь?
Мистер Грей уверенно кивнул, Дарготт продолжил наставлять его, я же сосредоточилась на собственном деле. Будучи прижатой к темному, находясь в коконе его рук и ног, окутанной облаком чужого запаха, оказалось удивительно просто почувствовать тонкую, пока еще практически пустую, струйку энергии. Она была чистой и прозрачной, как горный ручей, хотя и присутствовали кое-где чуть темные вкрапления, словно кто-то горстку камней кинул в воду – вот они и виднелись сквозь хрустальный поток. Пока что прикасаться к ручейку смысла не было, но я знала, что теперь смогу сделать это в любой момент.
Мы неспешно продвигались по спящим улочкам к районам, где я ни разу в жизни не бывала. Редкие прохожие спешили скрыться с глаз, уйдя в тень, пару раз нам встретились лихие экипажи с развеселыми криками и требованием к извозчику пришпорить лошадей. Оттуда доносились бранные слова и разбитной хохот. И если бы кто-то поинтересовался моим мнением, то я бы с уверенностью заявила, что только что мимо нас пронеслись самые отпетые разбойники из всех возможных, но Дарготт на весельчаков никак не отреагировал, лишь проводил хмурым взглядом. Да и циркулирующий внутри мага поток никак не изменился, не появилось в нем новых пятен, уж за этим я следила внимательно.
Стоило нам отъехать чуть дальше от приличных районов, как весь город погрузился в непроглядную тьму. Не рассеивали свет уличные фонари, не горели на стенах домов факелы, а в окошках не подпрыгивали веселые огоньки свечи или хотя бы лучины. Но последнее и понятно – рабочий люд давно спит: те, кому рано вставать на работу, предпочитают ложиться вместе с заходом солнца.
Особо поразил меня трактир – пожалуй, единственное место, где наша троица застала бурлящую жизнь. Кособокое деревянное строение, из трубы которого до сих пор валил дым. Недалеко от входа то тут, то там валялись бездыханные тела в грязной, рваной одежде, изнутри доносился шум, как будто с базара. Четверо мужиков, едва способных устоять на ногах, вяло дрались чуть сбоку. Кислый запах дешевого пойла перебивался смрадом давно немытых тел, рыбы и протухших остатков пищи. Но что удивило больше всего – я краем уха различила заливистый женский хохот, доносившийся изнутри заведения. В голове билась единственная мысль: кто вообще в своем уме и по доброй воле пойдет в место, подобное этому!