История русской нефти, о которой мы так мало знаем. 1700-1922 - страница 13
В начале 1860-х годов винная откупная система стала себя изживать в связи – как это ни странно узнать сегодняшнему читателю – с «движением народа к трезвости». Доходы упали, и государство решило ввести акцизную систему. Откупа ускользали из рук.
Кокорев, заранее предчувствуя перемены, уже приискивал место вложения своих капиталов, сильно умноженных в Крымскую кампанию поставками вина армии. Естественно, что его взор устремился туда, где сохранялась знакомая ему откупная система – к бакинским нефтепромыслам. Важно и то, что еще в 1859 году он вошел крупными паями в Волжско-Каспийское общество пароходства и торговли «Кавказ и Меркурий» и учел все выгоды собственной водной транспортировки нефтепродуктов в промышленные районы России.
В середине XIX века бесконечные дровяные обозы были главной приметой промышленных окраин Москвы. Картина буквального «пожирания» лесов выглядела столь впечатляющей, что в 1849 году генерал-губернатор А. А. Закревский предъявил всем фабрикантам требования заменять дрова торфом. Но дело было убыточным, и поэтому штабели торфа держали напоказ, для удовлетворения начальства. Попадались, платили штрафы, но упорно жгли дрова. Генерал Закревский, герой Аустерлица, с фабрикантской выгодой справиться не смог…
С изобретением керосиновой лампы спрос на керосин повышался поистине с революционной быстротой. Повсеместно развивалось городское уличное керосиновое освещение. Новые светильники входили в дома и публичные учреждения.
Керосиновые лампы. Вторая половина XIX в.
До начала употребления керосина в Большом театре зала освещалась огромной люстрой в сорок ламп, в которых горел олеин – производное вещество при изготовлении стеариновых свечей из животного жира. Можно вообразить, какие стояли копоть и чад. Случалось, что во время спектакля лопались лампы и на головы театралов падали стекла, пока дирекция не догадалась поместить под люстрой тонкую сетку. Техническим прогрессом считались масляные лампы «кенкет», где резервуар с маслом помещался не под, а над горелкой…
Стараясь насытить нарастающие потребности в керосине и мазутных остатках от перегонки нефти, которые шли на топливо в промышленность, Кокорев главным делом считал снижение себестоимости продукции. Он дотошно прослеживал затраты по всей цепочке добычи, переработки, транспортировки и сбыта. На снижение себестоимости работала и нефтеналивная флотилия Волжско-Каспийского пароходства, в котором Кокорев был крупнейшим пайщиком. Выигрыш был и при загрузке собственного продукта, и при фрахтах на перевозку чужого мазута, расходившегося по предприятиям Волжского бассейна. Позже В. П. Рябушинский вспоминал: «Мы же, северные фабрики, сидевшие на самом скверном топливе в мире, на мокрых сплавных дровах, не имея возможности перейти на нефть, могли только облизываться, высчитывая, почем на пуд ткани топлива ложится у нас и почем у волгарей…».