Дальше что?.. Особого интереса этот Мишка «Вий» не представлял, но начальство решило показательный процесс устроить. Не знаю, для чего это вдруг потребовалось, но, видно, и в самом деле нужно было.
Но до суда нужно следствие провести. Вот и посадили меня напротив Мишки и его ободранных костылей с пачкой бумаги. Работенка не из легких с таким подонком разговаривать. Казалось бы, все просто, я – спрашиваю, он – отвечает, но нет!.. Ненависть мешает. Он же – русский, как и я. И в своих стрелял, сволочь. Мишка понимал это и частенько усмехался. Как-то раз сказал, мол, мучаешься ты сильно, ударь меня, тебе легче станет. Пожалел, значит… У меня от такой его «жалости», чуть челюсть судорогой не свело. Ну, я в крик, конечно, и кулаком по столу. Как только сдержался и по роже ему не съездил, не знаю.
В общем, сначала все довольно просто было… Враг он и есть враг, тут нюансов быть не может. Стал Мишка «Вий» о себе рассказывать. Мол, в 1939 году получил пять лет за драку. Какой-то комсомольский лидер (тут он, конечно, совсем похабное слово ввернул, вместо «лидер») стал приставать к его жене. Мишка его предупредил. Потом еще раз, а когда однажды жена домой в слезах пришла – физиономию этому «лидеру» набил.
Дали «Вию» пять лет, попал он в лагерь. До Москвы, как говорится, рукой подать, всего-то полторы тысячи километров на юго-запад. В лагере – два «блатных» барака и пять – для «мужиков». Лес – прямо за колючей проволокой, руби сколько захочешь…
3.
…Мишка «Вий» попросил папиросу. «Майор» положил на стол пачку и спички. Мол, черт с ним, пусть дымит, не собачится же с этим гадом каждые пять минут.
«Вий» глубоко затянулся дымом и продолжил:
– До войны в лагере еще можно было как-то прожить, а начиная с июля 1941 года – такая голодуха началась, что хоть ложись и помирай. К тому же блатные озверели, чуть ли не последнее отнимали. Они слаженной стаей жили, не то, что мы, мужики. Слово поперек скажешь – «перо» под ребро и пусть рядом с тобой хоть сто мужиков стоит, ни один на защиту не бросится.
Что начальство?.. А ничего. Мы лес рубим, и мы же как щепки летим… Но не на свободу, а на тот свет. Война человеческую жизнь совсем дешевой сделала.
Начальником лагеря был капитан Кладов. Солидный мужчина!.. Рост под два метра и физиономия как у раненого бульдога. Порядок в лагере его так же интересовал, как чистота в общем нужнике, в который он ни разу не заходил. Кстати говоря, если бы не блатные, туда вообще нельзя было войти. Они-то и находили «дежурных», и они же заставляли их там порядок наводить.