– Я не такой добряк, как ты думаешь, Тес…!
Его глаза не моргали, а я забыла, как дышать, едва не упираясь носом в его распахнутую грудь.
– Я добр к тебе только потому, что ты моя собственность, Термополис, но…
Словно в первый наш день, его помрачневшее лицо зияло только жуткой чернотой бездонных глаз, а смольная щетина скользила по моей щеке в так гипнотического голоса.
– Если ты так глупа, что не понимаешь этого, то я не побрезгую тебя похоронить. В мире мало вещай, которых я не могу… не заставляй убеждать тебя в этом силой.
В момент исчезла гордость. Исчез и страх, бессильно уступив накатившей ярости, но Джей схватил меня за подбородок и приворожил язык бесовской пляской огоньков в глазах.
– Сегодня я хотел извиниться, что напугал тебя в лесу. Не думал, что это была ты, но я не тот, кто раскрывает все свои карты пешке лишь за смазливую мордашку и мозги. Мы не друзья, Тес… ты просто моя и не более того.
Хэдек медленно скользнул рукой по моей шее, и не сводя прожигающего взгляда, зарылся пальцами в волосах.
– Тут я, а не Ное, так что больше не разочаровывай болтовнёй…
В голосе Хэдека послышалась искренность и даже грусть, а ноги замерли, словно готовясь в тот же миг его простить за пару ласковых слов и вновь броситься к нему на ручки, как весь день хотела обезумевшая голова.
– Извинения? От тебя!?
Я с ненавистью процедила ему в лицо, уже тянувшееся для поцелуя, которым эта сволочь так коварно подкупала весь этот день, и с силой толкнула Джейсона в грудь.
– Меня от тебя тошнит…
Мне едва хватило сил, чтобы не сорваться на крик и не швырнуть ему в рожу книгой, но дышать одним воздухом было до одури гадко, так что я опрометью выскочила на улицу.
– Ну почему…!?
Злости не хватало, чтобы описать ту кашу, что творилась в голове. Мой злейший… мой природный враг, которого должна ненавидеть был так мил, что заставлял верить в пубертатный бред. Заставлял поверить, что козла можно изменить и с поцелуем превратить в принца, но…
Перед глазами проносились ужасы операционной палаты лазарета и литры пролитой крови. Тысячи бесконечных иголок и переливаний…
Десятки непроснувшихся людей.
И всё из-за него. Из-за его отца, балтийцев, их всех…!
В груди не хватало воздуха на бесновавшуюся ярость и презрение к самой себе, замечтавшейся о сладком запахе ментола и пряной нотке мускусного пота. Забывшей обо всём, что делало меня собой, ради смазливого козла.