В 1978 году я был назначен первым секретарем миссии постоянного наблюдателя Кореи в ООН в Нью-Йорке. Генеральная Ассамблея ООН еще не признала Южную Корею суверенным государством, членом организации, поскольку для этого требовалось одобрение Совета Безопасности. Коммунистические Советский Союз и Китайская Народная Республика грозили наложить вето на резолюцию. Хотя у Кореи не было голоса ни в одной из организаций, входящих в ООН, наши дипломаты постоянно были заняты и не теряли времени даром. Я хорошо изучил тонкости системы ООН и набрался опыта многосторонних отношений, который пригодился мне в дальнейшей карьере. Мы тщательно готовились к каждому заседанию, энергично лоббируя государства-члены ООН в пользу «Южнокорейской» позиции и против исключительного предпочтения Пхеньяну. Северная Корея тоже пыталась вести переговоры; это была жестокая дипломатическая битва, хоть и без оружия.
Полноправного членства мы добились только 17 сентября 1991 года, когда Генеральная Ассамблея одновременно приняла Республику Корея (Южную Корею) и Корейскую Народно-Демократическую Республику (Северную Корею). Таким образом официально утвердилось разделение полуострова на две страны. Несмотря на горечь от того, что полуостров превратился в два государства, я счел этот момент фундаментальным для истории Южной Кореи – следующим после окончания войны. Я участвовал в торжествах по случаю признания Кореи ООН. Мне вспоминался период работы младшим дипломатическим сотрудником в Наблюдательной миссии ООН в 1970-е годы, и я гордился своей страной и собственной небольшой ролью в этом достижении.
На тот момент я нередко чувствовал, что для дипломатической карьеры мне чего-то не хватает. Я усиленно трудился, служа государству, но не обладал достаточной прозорливостью. Мне казалось, я должен углубить и раздвинуть свои интеллектуальные горизонты. Проработав руководителем подразделения ООН, я стремился расширить перспективы для будущей карьеры.
Я обсудил этот вопрос с заместителем министра Ро Мён Коном, который позднее был назначен министром иностранных дел. Он посоветовал мне продолжить обучение за рубежом и разрешил подать заявление в несколько учебных заведений. В 1983 году я послал документы в Лондонскую школу экономики и политических наук на курс международного права. К сожалению, меня не приняли. Мне сообщили, что у меня недостаточно юридических знаний, что могло отчасти быть верно, однако я получал отличные оценки на курсе международного права в Сеульском Государственном Университете. Затем я обратился в Гарвардский институт государственного управления имени Кеннеди и был счастлив узнать, что принят. В 1984 году я получил там степень магистра государственного управления и престижную премию Литтауэр за академические достижения и вклад в гарвардское сообщество.