Я был с дороги, уставший, поэтому гости вскоре попрощались и ушли. А мама, как в моем детстве, постелив мне около печки, удалилась в другую комнату шушукаться с моими сестрами и другими женщинами. Усталость одолела меня, и я незаметно безмятежно заснул.
Настало утро. И я, по привычке встав рано, заметил, как дома холодно. Одевшись, вышел на крыльцо – рассветало. Мама была уже на ногах. Выпускала кур в огород. Я, подойдя к ней и поздоровавшись, спросил, чем помочь. Она в ответ:
– Возьми на веранде миску с кормом, насыпь курицам.
– Мам, а где дровишки, печку бы я затопил? Дома так холодно.
Мама с горечью вздохнула:
– Эх, сыночек, какие дровишки?! Ты сам-то разве не видишь: в саду было столько деревьев, а теперь остались пару гранатовых и вот одно виноградное. Все ушло в топку. А весь лесной массив армяне захватили. Теперь ни газа, ни дров. Дядя твой давеча откуда-то в багажнике машины несколько поленьев привез. Немного вчера сожгли. Осталось там несколько штук. Печкой я сама займусь.
Посыпав содержимое миски курам, я прошелся по двору, где когда-то росли плодовые деревья. Зрелище было нерадостное. Вернулся к дому. Мама умывалась из-под крана холодной водой. От одного вида этой процедуры мне стало еще холодней. Подняв куцый воротник куртки, прислонился спиной к потрескавшейся стенке дома, подставив лицо под бледные лучи восходящего солнца. Никакого тепла не ощущалось. Оглянулся – мамы уже во дворе не было. У соседей за забором громко заплакал ребенок, где-то подала голос буренка. Решил пройтись – что делать в холодном доме?
Мимо наших ворот гнали коров. Видимо, на пастбище. Чуть дальше – ближе к центральной дороге – кучковались блеющие овечки. Я, здороваясь с попавшимися на пути соседями, вышел к главной улице. За этой дорогой на бывшем пустыре, где мы в детстве пасли овечек, теперь не было ни одного свободного клочка земли. Небольшие, прижавшиеся друг к другу дома выглядели неухоженными. Я знал, что все они были построены для беженцев, и невольно подумал: «А куда гоняют сейчас эту живность? И где они их будут пасти?» Рассматривая построенные вдоль дороги дома, медленно побрел мимо так называемой в советское время МТС (машинно-тракторной станции). И вскоре оказался около крошечного поселка хлопкового пункта, где прошло мое детство. Если бы не маленькие домики, в одном из которых мы когда-то жили, это место невозможно было бы узнать. Перед хлопкопунктом (работники называли его просто хлоп-пунктом) в сторону реки через инжировые сады была проложена асфальтовая дорога. Когда-то вместо нее здесь проходила железная дорога, по которой изредка пробегала с грохотом дрезина. А мы, детвора поселка, затаив дыхание, с опаской издалека следили за ней. А потом, командой сидя в каком-нибудь кустике, изображали, как едем на воображаемой дрезине. Детство наше было трудное, голодное. В основном было тяжело зимой. А весной полегче. В огородах росли всевозможные салаты. Да и овечки доились. Вот и была наша главная еда: хлеб, молоко и зелень. А летом вообще было кайфово! В садах созревали всякие вкуснятины. Ну и мы, естественно, участвовали в сборе ягод, фруктов. Вот тогда и наедались от пуза.