Еще раз пробежав глазами по строчкам договора с заветной суммой, он повернулся к Энджеле и заговорил, медленно приближаясь к ней:
– Ну что, поздравляю! Самый крупный контракт за всю историю моего… нашего агентства.
Он широко раскрыл руки и обнял Энджелу. Та радостно вспыхнула, порывисто, по-дружески чмокнула в его щеку, и в этот момент почувствовала в его объятиях больше, чем просто радость партнера по бизнесу. Рука Шульца не хотела отпускать ее талию, а пальцы, точно насекомое, скользили по тонкому платью.
– И я тебя поздравляю, Эдвард, – Энджела ловко выскользнула и отстранилась.
– А это тебе, – Шульц взял со стола коробку с духами, полученными от Аль-Халиди. – Духи, достойные королевы.
Поколебавшись, Энджела решила, что лучше принять подарок:
– Спасибо. Очень мило.
– Предлагаю завтра отметить это событие. Надеюсь, не возражаешь?
– Знаешь, Эдвард, я немного суеверна. Пока не увижу рекламу на экране, праздновать рано. Поэтому не время расслабляться – у нас всего три недели для производства роликов. А там уж решим, когда отмечать. Ты согласен, Эдвард?
– Эдди. Называй меня просто Эдди.
– Ну Эдди, так Эдди. Правда у меня уже есть один приятель Эдди – он играл в кино разных полицейских из Беверли-Хиллз. Но уверена, я вас не спутаю.
Шульцу стало неприятно, но он сдержался, рассмеявшись высоким смехом.
– Так я заказываю столик на пятое сентября? Сделай тогда пометку в календаре.
– Пятое сентября?
– Ну да, на следующий день после выхода рекламы в эфир. В восемь вечера ужинаем вместе.
– Да, Эдди, понятно, почему от тебя ни один клиент не уходит, не поставив подпись под контрактом, – улыбнулась Энджела. – От тебя невозможно отделаться.
– Значит, договорились.
Оставшись один, Шульц откинулся в кресле и уставился в потолок. Со стороны могло показаться, что он задумался или даже чем-то недоволен. Но душа его пела: контракт подписан, а главное – их отношения с Энджелой сдвинулись с мертвой точки. Наконец-то он добился свидания. Пусть не завтра, а почти через месяц. Главное, что она согласилась.
И вдруг тонкая змейка беспокойства зашевелилась у него в душе. Беспокойство нарастало, а радость куда-то ушла. Шульц задумался. Что это может быть?
Мысли его возвращались к моменту, когда он вдруг почувствовал себя словно животное, которое хозяин ведет на бойню. Животное, с которым вроде бы ведут себя хорошо, но его почему-то охватывает чувство иррационального ужаса.