– И твой друг такой же?
– Точно. За пять лет я ни разу не слышал, чтобы Сего повысил голос. Улыбается, говорит негромко, смотрит с прищуром, и не поймешь: то ли он тебе рад, то ли в морду дать хочет. Только пару раз характер показал. Колька Судаков его тут же стал Серым называть, ну, как у нас принято: если ты Сережа, то будешь Серым, это как пить дать. Так Серега прищурился и говорит с ледком в голосе: "Мы, кажется, не собачки, чтобы кликухи вместо имен использовать!" Конечно, респект северянам за то, что себя в руках держать умеют. Не люблю истеричных воплей и махания руками. Мы же не обезьяны на пальме… Знаешь, – засмеялся Гершвин, – кстати, вспомнил недавний прикол в Зоопарке. Приехали ко мне родственники с дочкой лет семи, и я, как любящий дядюшка, пока ее родители по магазинам питерским бегали, повел ребенка в Зоо, "звериков смотреть". Так там встретилась нам одна молодая семья, где маман явно была не в духе, с мужем все время собачилась и на сына орала в режиме ультразвука и шлепки ему отвешивала. В отделе приматов мне прямо стыдно стало за нее перед обезьянами – они чуть с веток не попадали, глядя на эту задрыгу. Горилла вообще только что лапой у виска не покрутила. Пришлось мне слегка рявкнуть на дамочку: дома пускай хоть изматерится, а я не хочу, чтобы моя племянница в семь лет слушала ненормативку.
– Не побоялся? – со смехом спросила Ника. – А вдруг бы она мужу велела "Папочка, защити!"?
– Этому дрищу хватило одного взгляда на меня, чтобы признать мою правоту. Прилично надо себя вести в людном месте, даже если эмоции через край перекипают и хлещут, извини, как из паршивого гусенка. Я умею быть убедительным…
– Пассажиры, заходим в вагон, – позвала проводница. – До отправления пять минут!
– Умеешь-умеешь, – подтвердила Ника, пульнула окурок на соседние рельсы, где уже скопился довольно толстый ковер из "бычков" между шпалами, – на то ты и адвокат!
Ближе к вечеру поезд прибыл в Череповец, промышленный город с красивым вокзалом в шоколадных и кремовых тонах и новенькой часовенкой на перроне.
В здании вокзала Ника сразу направилась к автоматам – кофейному и торгующему нехитрой дорожной снедью.
– Вы смотрите, со сдачей внимательно, – предупредил ее вокзальный полицейский, круглощекий крепыш лет сорока, – а то кофейный автомат монеты так экспрессивно выплевывает, что некоторые падают и под днище закатываются, их потом не достанешь… Под ним, наверное, десюнов уже на "жигулевич" скопилось…