Озноб начинает колотить меня от ярости. Да как эта сволочь вообще смеет спрашивать меня о таких вещах? Как у него только язык повернулся задать МНЕ такой вопрос?
– Не твое собачье дело. – говорю ему в лицо разворачиваясь. – Но, если тебе любопытно – он гора-аздо лучше тебя. Во всем. Ты даже…
Рывок и Юра оказывается рядом со мной, больно хватая меня за руку.
– Отпусти меня! Козел! Сейчас же меня отпусти! Мне больно! – ору я, стараясь вырвать руку из его хватки, но это совершенно бесполезно. Хорошо еще, что на нем гипс, иначе он бы шел в несколько раз быстрее. – Я сказала, отпусти!
Он останавливается в коридоре, отпускает мою руку, которую я изо всех сил стараюсь размять, чтобы уменьшить боль. Юра распахивает входную дверь настежь и поворачивается ко мне.
– Если он настолько лучше меня, тогда какого хуя ты пришла сюда? Вали к своему Саше и больше можешь не возвращаться! – его красивое лицо перекосило от гнева. – На меня можешь больше не рассчитывать, я никогда не приму тебя обратно!
Я гордо поднимаю на него свой взгляд и вешаю сумку на плечо, а потом также медленно выхожу в коридор.
– Можно подумать, я когда-то могла на тебя рассчитывать. – зло шиплю ему на прощание. – Я вернусь за вещами, напишу тебе, когда приеду. И я всей душой желаю с тобой больше не встречаться, поэтому прошу тебя – свали из дома на это время.
Я иду по коридору и слышу, как громко хлопает входная дверь, а следом проворачивается замок. От того, как трясет руки едва могу нажать кнопку вызова лифта. Внутри все превращается в кисель, смешались чувства мысли, все это щедро приправилось жалостью к себе и теперь варилось внутри меня гремучей смесью.
Двери лифта гостеприимно распахиваются передо мной, словно кабина только меня и ждала стоя на этаже. Вхожу внутрь потерянным щенком. Куда я сейчас пойду? Сколько у меня есть денег и что, черт возьми мне делать со своей жизнью?
Воздух на улице прохладный. Бодрит и приносит минутное облегчение. Вокруг уже совсем темно и только фонари вышли отрабатывать свою смену. Мой маленький матиз стоит криво припаркованный под одним из фонарей. Как я вообще доехала и припарковалась? Помню плохо.
Сажусь за руль и только здесь позволяю себе эту роскошь – расклеиваюсь и реву, растирая по щекам липкие слезы…
Господи и какая же я дура!? Столько лет я убила на такого пустого человека, который не готов видеть ничего дальше собственного носа. Эгоистичный мерзавец, нарцисс и самовлюбленный гандон. Я ведь правда любила его! Я ведь для него так старалась, я…