Добравшись до описи личных вещей, которые принадлежали убитому, Григорий Денисович прервал чтение. Для ознакомления с материалами дела ему отвели место за узким столиком в помещении дежурного офицера. Коллежский советник встал и вновь попросил позвать генерал-майора Козлова.
– Александр Александрович, я хотел бы увидеть сами вещи, – обратился он к помощнику обер-полицмейстера, когда тот появился на пороге.
– Идемте, – согласился генерал.
При себе покойный Петр Константинович Владыкин имел, кроме визиток и бумажника с деньгами, карманные часы от «Тиссо», портсигар с папиросами производства фабрики Лоренца (до полного комплекта не хватало двух штук), коробок фосфорных спичек, костяной гребешок для волос, шелковый носовой платок и золотое обручальное кольцо. Все эти предметы были включены в опись. Однако внимание Платонова привлекли не они, а неровный, небрежно оторванный клок синеватой оберточной бумаги размером с ладонь. На нем простым карандашом, печатными буквами, было выведено единственное слово: «Кречет».
– Что это? – спросил Платонов у надзирателя, отвечавшего за вещественные доказательства.
– Не установлено, ваше высокоблагородие, – отрапортовал сотрудник сыскной полиции.
– А где лежало?
– В правом брючном кармане.
Дело у Казанской части, как видно, принимали на совесть. В опись загадочную бумажку педантично внесли тоже, присвоив ей наименование «Записка невыясненного содержания».
– Полагаете, имеет отношение к убийству? – поинтересовался Козлов.
– Не знаю пока, – пожал плечами Платонов. – Как Владыкин заходил в арку, получается, никто не видел?
– Увы, никто. Сыскная полиция посетила и дом напротив по Малой Мещанской, там ни в одной квартире нас не порадовали.
– Очень жаль.
В обеденный субботний час Малая Мещанская улица вряд ли могла похвастать чрезмерным многолюдством. Обитатели этого не слишком респектабельного места, свободные от трудов праведных, в основном заполняли набережную Екатерининского канала. Район доходных домов в большинстве своем населяли те, у кого с доходами было туго. Это прискорбное обстоятельство отнюдь не мешало им посещать многочисленные дешевые трактиры Столярного переулка, находившиеся дальше от набережной и Кокушкина моста. В них гуляли допоздна.
Григория Денисовича Платонова интересовало другое. Не став отпускать извозчика, он сначала заглянул в арку, где минувшим вечером произошло убийство. Прямоугольное отверстие скорее напоминало вход в туннель и производило мрачное, давящее впечатление даже при свете дня. В белесых же сумерках позднего майского вечера внутри арки, несомненно, было еще темнее и мрачнее. Проходной двор за ней, в самом деле, физически сильный человек мог проскочить за считанные секунды.