– Все меркнет перед одним несбыточным желанием поцеловать тебя, Элла.
Я сжала челюсти, когда поняла, что его слова вызвали забытое, но знакомое тепло, переливающееся в моем организме.
– Отныне нам мало одного города. Я хочу, чтобы ты снова уехал.
– Этого не будет, – непринужденно ответил Эдвард, убирая свои руки в карманы брюк.
– Что ты хочешь? – вскинула я руками.
– Вернуть тебя себе, очевидно же.
Я выпучила глаза от его прямолинейных слов. Как выброшенная на сушу рыба, я шевелила губами, пытаясь найти твердый аргумент на его фразу.
– Зря потеряешь время! – выплюнула я, раздраженная, и развернулась, чтобы покинуть его кабинет.
– Я так не думаю. Сегодня я удостоверился в том, что твоя любовь ко мне прежняя, хотя я в этом и не сомневался, – бросил он мне в спину.
Я схватилась за ручку двери и приложилась лбом к дереву. Затем повернулась к нему лицом и со всей серьезностью сказала:
– Ты убил моего отца. Думаешь, после этого я снова буду с тобой?
Эдвард помолчал некоторое время, пребывая в раздумьях.
– Я смогу вымолить у тебя прощение.
Да что у него в голове? Что не слово, тем сильнее он меня удивляет. Его заявления за гранью здравомыслия! Он сказал мне это настолько спокойно, будто не имеет к убийству моего отца никакого прямого отношения. Насколько нужно быть черствым?
– За это не прощают, а мстят.
– Так отомсти, – буквально потребовал Эдвард, в упор глядя на меня с решимостью. Это значит, что он не собирается отступать от своей затеи.
Я покачала головой, уже еле сдерживая слезы. Как можно любить и ненавидеть одновременно?
– Уезжай, – буквально взмолилась я.
– Прости.
Я шумно втянула воздух, убрала пистолет за пояс и выбежала из кабинета в слезах, пробегая мимо Джона в приемной.
Эдвард
Я устало откинулся на свое кресло, когда за Эллой захлопнулась дверь так, что внутри меня все затряслось.
Я не испугался ее пистолета, который Элла неуверенно направляла на меня дрожащей рукой. Я испугался ее пустого взгляда, пронизывающий меня насквозь, как северный холод. От такого ее взгляда болит моя душа и сжимается сердце, что становится тяжело дышать. Элла, видимо, догадалась, когда я прижал дуло пистолета к своему сердцу, что мне плевать на любое оружие, которым она захочет стереть меня с лица земли, только бы облегчить свое существование.