Хокинс с озадаченным видом снимает бейсболку и проводит ладонью по бритому черепу, покрытому светло-шоколадным загаром в тон орденского камуфляжа.
– Так вы что же, все трое русские?
Явно пробрало человека, вон как южный акцент усилился.
– Вроде того, – отвечаю, не собираясь углубляться в подробности этногенеза (по которым все мы трое действительно принадлежим к одному народу, но не очень-то русскому) и тонкости заленточной прописки (а в соответствии с таковыми «русская» получается только Соня, тогда как я – «украинский», а Сара и вовсе «израильская»). – А что? Орден, как все транснациональные корпорации, сотрудников набирает отовсюду, я тут разве только австралийских аборигенов не встречал.
Штаб-сержант шумно выдыхает и, качая головой, вешает бейсболку на крючок-присоску на ветровом стекле.
– Да знаю, что есть у нас русские, но чтобы сразу трое и мне их теперь охранять… – Поднимает со штурманского сиденья кевларовый шлем, надевает, поправляет подбородочный ремень. – Ладно, проехали. Кроме меня и Лассе в дороге за вашу безопасность, а также и исправность всех наличных транспортных средств отвечают рядовой первого класса[18] Фред Морган, – развалившийся за рулем «девяностого» бородач небрежно вскидывает два пальца к виску, – и рядовой Рик Альера. Запомните также радиопозывные: у меня «Ястреб», у капрала Свантессона – «Лебедь»[19].
Фыркнув, киваю на свой джип. На верхней части крыла красуется лейба «Golden Eagle» – перекрашивали тачку вручную, но аккуратно, фирменную надпись сохранили.
– Тот еще птичник получается.
– И верно, – беззлобно скалится Хокинс. – Ладно, птички по местам, пятиминутная готовность, сейчас полетим. Рацию переключите на третий канал… да, Соня, если тебя старый позывной не устраивает, какой хочешь?
– «Соня» и хочу, – солнечно улыбается девушка.
– Хорошо. А вы?
– «Влад» и «Сара», – пожимаю плечами, – к чему зря мудрить?
– Как пожелаете. Ну, с богом.
Мы устраиваемся в «беркуте», Соня же вопросительно смотрит на штаб-сержанта.
– А мне куда? Сюда я пассажиркой ехала вон в том «хамвике».
– Тогда забирай свою сумку, или что там у тебя, и пересаживайся к Лебедю, у него заднее сиденье свободно.
Водитель «сто десятого», длинный и костлявый наследник испанских конкистадоров Альера, торопливо докуривает папироску и лезет под капот с последней предстартовой проверкой. Штурманское сиденье неспешно занимает капрал Свантессон, похожий, вопреки фамилии потомственного викинга, скорее на чухонца – некрупный, скуластый, на левой щеке шрам от осколка, а может, от ножа. Хокинс кратко представляет заму «опекаемые объекты», садится в свой «девяностый», щелкает переключателем рации, что-то скороговоркой сообщает в микрофон – не на нашем третьем канале, скорее всего, начальству докладывается, – затем раздается завершающее «аут», щелчок тангенты и уже из динамика на общей волне: