За ее спиной показывается Луи. Она отвлекается на него и Эдда проскакивает ко мне с извиняющейся улыбкой на лице.
– Пошли.
Мы направляемся вглубь дома. Здесь множество гостевых комнат, бильярдная, библиотека и спортзал. Следом показывается винтовая лестница на второй этаж, наш этаж, который целиком и полностью принадлежит только нам с сестрами. Справа, из коридора, ведущего в крыло для персонала нам навстречу выходит Агата, пожилая служанка и жена Луи. Ее лицо озаряет широкая теплая улыбка при виде нас.
– Глазам не верю! Это же сестры Эспасито! – восклицает она на итальянском, снабжая речь обильной жестикуляцией.
Мне не удается сдержать улыбку. Слабую, но все же улыбку.
Женщина целует в обе щеки сначала меня, затем Эдду.
– А где маленькая беда на наши головы? – интересуется она, переводя взгляд с меня на сестру. – Госпожа сказала, вы прибудете вместе.
Мы с Эддой переглядываемся.
– Скоро будет здесь. – отвечает Эдда и тут же хмурится. – Надеюсь.
– Госпожа очень переживает, да и мы все то же. – Агата взмахивает руками, раздосадовано покачав головой. – У этого ребенка точно шило в заднице застряло.
Ума не приложу, как у такого холодного человека, как Луи, такая огненная женщина, как Агата. Даже ее волосы, не смотря на возраст, все еще остаются слегка рыжими. В этой женщине столько же энергии, сколько и в атомной бомбе.
Она подходит к нам ближе и добавляет шепотом:
– Говорят, ее видели в компании Филиппо Риччи в Лос-Анджелесе. А он ведь помолвлен. Чувствую, грядет скандал.
Филиппо Риччи – старший сын Федерико Риччи, капо Лос-Анджелеса. Их семья уже на протяжении нескольких лет управляет городом.
Отец точно отправит Бьянку в монастырь перед своей смертью.
Эдда бросает на меня встревоженный взгляд, затем снова смотрит на Агату.
– Давай позже поговорим, ладно? Сейчас нам нужно к отцу.
Глаза Агата округляются.
– Да. Да. Конечно. Бегите, птички, потом поболтаем.
Она пробегает мимо нас, а мы сворачиваем направо, в длинный коридор с единственной дверью, ведущей в кабинет отца.
– Я убью Бьянку, как только она заявится. – шипит Эдда, сжав кулаки.
– Ей уже двадцать, она достаточно взрослая, чтобы брать на себя ответственность за свои поступки.
– Как ты можешь быть такой спокойной?
Трудно беспокоится, когда тебе почти на все плевать.
– Я просто принимаю ее такой, какая она есть. – равнодушно отвечаю, слегка натянув правую перчатку выше.