В холле перед лестницей мы сталкиваемся с Агатой. Женщина молча кивает нам и проходит мимо. Вот это было странно. Агате, как правило, всегда есть, что сказать. Неужели она боится? Хотя учитывая, кто собрался в гостиной, это неудивительно. Отец приглашал всех капо только в особых случаях. Когда готовилось крупное дело. Или же на похороны членов семьи. Особняк был в безопасности только из-за него. Сейчас же…
Включив свет в кабинете, я замираю.
Почему кресло развернуто к окну? Я точно помню, что оставляла его не в таком положении. Может, Агата убиралась?
– Что будешь делать? – спрашивает Эдда, закрывая за нами дверь, и я двигаюсь вперед к длинному столу на шесть человек. – Нужно созвать всех капо. Ты должна решить, что делать с Сандро.
Еще пара шагов…
Твою мать.
Так вот, почему кресло было развернуто к окну. Мне оставили подарок.
Кулаки непроизвольно сжимаются. Чудовище внутри поднимает свою уродливую голову.
– В чем дело, Ника? – раздается голос Бьянки, а следом за ним небо сотрясает раскат грома. Настолько сильный, что в тишине кабинета слышится потрескивание оконного стекла.
В кресле отца, в моем кресле сидит Энцо, мой консильери. Его голова неестественным образом склонена набок. Пустые черные глаза смотрят перед собой. Горло перерезано. Кровь все еще тонкими струйками вытекает из раны, пропитывая черную рубашку. Значит, его убили совсем недавно. Буквально перед нашим приездом. Схватившись за спинку кресла, я разворачиваю тело лицом к сестрам.
– Merda. – выпаливает Бьянка. – Да они издеваются.
– Это провокация. – отстраненно добавляет Эдда, нахмурившись. – Хотят проверить, есть ли у тебя яйца.
Скорее доказать всем, что у меня их нет.
– Что будешь делать?
Оторвав взгляд от тела, я смотрю на сестер. На Бьянке черные кожаные штаны и укороченная куртка, под которой спрятано два пистолета. Эдда в брючном костюме и черной водолазке.
– Ты вооружена? – спрашиваю вместо ответа на ее вопрос.
Сестра тут же кивает и расстегивает пуговицы пиджака, демонстрируя свою кобуру для ножей.
– Приведи Агату. – прошу Бьянку.
Она хмурится, явно не понимая зачем, но все же покидает кабинет. Эдда подходит ближе к столу.
– Ты помнишь свое первое убийство? – спрашиваю сестру, развернув кресло обратно к окну. Она кивает, убрав руки за спину. Ее взгляд становится холодным, отстраненным.