– Нет, – ответила Ариана. Отчасти потому, что врать было бессмысленно, отчасти – чтобы он знал: она его не простила. Не простила за то, что он держал их в башне, как пленников, пока остальные анимоксы готовились к войне.
– Жаль, – сказал Куратор. – Информация была довольно важной.
– Правда? – спросила Ариана. – Потому что лично меня сейчас волнует одно: как найти Саймона и остановить Совет.
Краем глаза она заметила за окном ещё одну птицу, пролетевшую совсем близко. Только в этот раз она узнала в ней беркута, и в душе затеплилась надежда: может, Саймон всё-таки понял, что не справится без неё и всех остальных, и прилетел извиниться?
Но нет, конечно же, нет. Несколько дней назад, когда Саймон обернулся сапсаном и вместе с Ноланом, своим близнецом, последовал за амазонскими Наследниками в небо над тропическим лесом, он не оглянулся назад – и Ариана знала, что он себе не изменит. Они столько пережили вместе, стольким рискнули, а он взял и улетел безо всяких раздумий, и она сомневалась, что сможет его за это простить.
Но все сапсаны и беркуты напоминали о нём. Вообще все птицы напоминали, и её ненависть к Птичьему Царству разгоралась только сильнее.
Куратор вздохнул и, к удивлению, опустился на колени рядом с креслом, в котором она свернулась калачиком. Она не двигалась с места всё утро, когда прокралась в библиотеку в надежде спрятаться от бесконечных обязанностей королевы – обязанностей, которыми она пренебрегала последние три недели, вместе с Саймоном и остальными друзьями перезжая из страны в страну в попытках опередить солдат Совета и кровожадных Хранителей. Но Куратор нашёл её, и вместо того чтобы оставить в покое, вёл себя так, будто они изначально собирались встретиться среди высоких книжных шкафов.
– Ваше Величество, – сказал он. – Ариана. Позволите высказаться?
Она даже не знала, что напрягло её больше – обращение по имени или взгляд, в котором она видела нечто, похожее на сочувствие. Он не афишировал их биологическое родство, поскольку королевы в её Царстве всегда воспитывались исключительно матерями. Но сейчас она вдруг вспомнила, что отец у неё всё же есть.
– Высказывайся, – сказала она, злясь на себя за дрогнувший голос. А когда Куратор вдруг взял её за руки, она порадовалась, что ей самой не придётся ничего говорить.