Отгоняя несвоевременные мысли, стер с лица подсыхающие ошметки бурой крови, и вгляделся в марево над неровными нитями уходящих в горизонт рельсов.
Прошло с десяток кажущихся нескончаемо длинными секунд, и вот вдалеке проявилось едва различимое движение.
– «Поезд? – он, еще не решив, как будет действовать дальше, собрался с силами и попытался встать. Увы, нога подломилась, и тело вновь рухнуло на каменный откос.
– «Дохлый номер. – С тоской подумал Круглов. – Такое не лечится. Поломало меня… зачетно. Даже странно, отчего еще жив»?
И уже из последних сил, скорее от врожденной настырности и привычки доводить все до конца, повторил попытку. На этот раз удалось даже выпрямиться. На секунду встал на ногу, и поднял руку, привлекая к себе внимание.
Движение подвело. Рухнул вновь, но теперь уже совсем рядом с вонючими, пропитанными чем-то черным шпалами. Гул усилился. Блестящая поверхность стального рельса завибрировала.
Круглов обессилено закрыл глаза, ожидая, что через мгновение тело подхватит несущимся локомотивом. Теперь уже наверняка.
Скрип, перешел в душераздирающий скрежет, волна горячего воздуха, и запах дыма. Круглов попытался вывернуть голову, что бы разглядеть источник. Однако слепящий глаза солнечный свет вдруг перекрыло темным силуэтом.
– Эй! Ты живой-ли? – голос принадлежал стоящему над ним человеку. Громадному, как показалось снизу. Бросилась в глаза матерая, с глубокими серебряными проплешинами, борода, и лохматые брови на покрытом черной копотью лице.
– Ась? – повторил великан, наклоняясь ниже.
Запах горелого угля усилился.
– Ишь ты… Вроде жив. – Приглядевшись, констатировал бородач. – Тогда ладно.
– Эй, Митроха, иди сюда, поможешь. – Мужик обернулся к кому-то. – Все тварь божья, а по виду и православный. Негоже давить.
Вспыхнула боль от потревоженного плеча.
Сергей понял, что его приподняли и понесли. В голове стрельнуло, в глазах потемнело.
В себя пришел, почуяв, как кто-то настойчиво пытается разжать ему зубы. Почувствовал текущую по щеке влагу и жадно глотнул теплой, с привкусом железа воды.
– Смотри, оклемался? – голос принадлежал женщине.
Круглов всмотрелся, но разглядеть в полутьме не сумел ничего. Почувствовал только, что лежит на чем-то лохматом и мягком, а из-под лежанки раздается мерный перестук колес.
– Где я? – только и сумел произнести он.