Туман сей неподвластный, необъятный,
И оку нашему лишь сном является неявным.
Там благочестие в нём сокровенно,
Лик мужества суров и справедливости рассвет.
В нём рассудительность и милосердие в объятьях,
Кружа,
Разумности ветвистые плоды
Рождая в танце столь прекрасном,
Что завораживает души и умы.
Туман, что благодетель есть,
Заманчив и желанен многим.
Но сквозь страданье человеческого жития
Сокрыты его тропы ликом лже свободы,
Что приманила к себе взгляды большинства.
Сквозь дебри лжи, забвения и мук душевных
Лежал мой путь в загадочный туман.
Он был суров, тревожен, страшен, непонятен,
Но дальний свет его сопровождал.
В пучине внутренних разладов, сомнений, тяжести грехов,
Тот свет, сопровождавший душу неустанно,
Вдруг вспыхнул яростным огнём.
И тут в мгновение, весь благодетельный туман
Предстал перед очами ясно и понятно,
Чтоб одарить движением потенциал.
Вернуть блуждающего странника в объятья Рая,
Устроить для него фуршет из таинств ново явных,
Рассеять дымку искушённого сознанья
И обратить скитальца в высший свет.
Туман тотчас же стал и не туманом вовсе,
Таким он представал лишь до познанья Бытия.
В пучинах тайн мирозданья
И скрытых взгляду большинства
Осознанности веяньях прекрасных
Таятся мощи Торжества.
Торжественен весь тот туман, кой им и не являлся вовсе,
Ведь лишь для человека предстаёт таким.
Для существа наивысшего порядка
Он никогда не виделся ничем иным,
Лишь как главенствующим нравом,
Стоящим над челом
Погубленных в пучине низших нравов,
Блуждающих и бедствующих без надзора свыше,
Потерянных в скитаниях предсмертного оскала,
Людей земных,
Страдающих не по отсутствию блаженства или благодати,
А лишь от горестей мирских.»
Ох, Боже мой, моя прекрасная Арнэя,
Твой лик я так давно смиренно ожидал.
Ты вновь яви его нам, душам вольным,
Поскольку я уже вконец от пения устал.
Ведь повстречался наконец-то мне скиталец,
Что услыхал звук разума, таящего потенциал.
В нём разожжён теперь дух высшей Воли,
Которая поможет обрести дорогу сквозь обманчивый астрал.
Мааруфон
И тут, из-за его спины вдруг показалась сущность
Красот невиданных доселе здесь.
Её прекрасный дивный облик
Открыл уста и приготовил свою песнь.
А я, готовясь к сладким звукам,
Не смог забыть о том, как человеком был.
И не хотелось мне мешать тем силуэтам,
Что отвлекли меня от сует, которым я служил.