Разлучённые разницей в возрасте - страница 4

Шрифт
Интервал


– Держитесь за мной, – крикнул Герка.


– Ой! – пискнула сзади Сонечка.

Герка обернулся и увидел, что Сонечка распласталась на земле. Он вернулся, склонился над нею:

– Вставай.

– Убегай, дурак! Теперь она уже наша!! – прогрохотало всё окружающее пространство, источая неописуемый ужас.

Славик и Толик, подхваченные вихрями этого неописуемого ужаса, ускорили свой бег, попеременно обгоняя друг друга, и вскоре скрылись из вида.

– Была ваша, станет моей! – рявкнул в окружающее пространство Герка. Он сгрёб руками красотку Сонечку, как свою бесценную добычу, и последовал вон из леса.

В ту же секунду его окружили какие-то непонятные твари. Их оскаленные пасти внушили страх. Шерсть на их загривках угрожающе вздыбилась. Глаза их горели такой безумной яростью, которой никогда на знал этот мир.

– Ты нам не нужен, дурак! Оставь нам девчонку и уходи!

– Уйду только вместе с ней!

– Тогда добро пожаловать вместе с ней в наши пасти! – прорычали злобные твари и двинулись на Герку, сжимая своё кольцо окружения.

*

Ни Герка, ни Сонечка не поняли откуда пришло избавление от, казалось бы, неминуемой гибели.

Они не сразу опомнились после того, как вдруг исчезли куда-то потусторонние твари, готовые разорвать их на части, как очистилось от неописуемого ужаса всё окружающее пространство.

Ноги у Герки обмякли, и он повалился на землю, продолжая прижимать к своей груди бесценное сокровище – Сонечку.

Его бесценное сокровище тоже прильнуло к его груди, не желая отстраняться.

*

Когда они добрели до Геркиной «Toyota», она легко завелась.

По дороге из леса они подобрали Славика и Толяна.

– Куда теперь? – спросил Славик. – На новое место стойбища?

– Нет. В Москву. – ответила ему Сонечка. – Я – к Герке, а вы – к себе по домам.

Неоконченная картина

Левая часть полотна поражала воображение фантастической натуралистичностью. В ней ощущалась пространственность, уходящая в дымку пасмурного осеннего дня, зябкая стылость воздуха, гнилостный запах болота, скрывающего в своих затхлых водах каких-то неведомых сущностей, чуждых нашему миру и беспощадно враждебных к нему. Прибрежная часть болота притягивала взгляд и вызывала предчувствие ужаса, готовящегося возникнуть из непроглядной болотной тьмы, сковать смотрящего в неё порабощающим гипнотическим взглядом и утащить в свою бездонную глубину, туда, где пленённый тьмою рассудок отдастся во власть безумию.