– Чего надобно? – грубым голосом спросил он, бросая по сторонам настороженные взгляды.
– А вы, простите, кто?
– Я Герасим – церковный сторож.
– Видите ли, Герасим, я приехал вступить в наследство умершего настоятеля храма…
– Так ступайте в управу, господин хороший! – перебил меня сторож. – Староста вам все покажет.
– Скажите, я могу потом посетить церковь?
– Храм закрыт до приезда нового настоятеля!
– А когда…
Не дослушав мой вопрос, сторож с силой захлопнул дверь. Весьма невежливо с его стороны.
Но делать было нечего. Я отправился к сельской управе. Благо она располагалась прямо напротив церкви.
Староста оказался на месте. Небольшого росточка мужичок с мелкими чертами и хитрой улыбкой на лице, одетый в теплый кожушок и добротные сапоги сидел в тесном кабинете за старым письменным столом. Перед ним на платке лежал скудный завтрак – краюха хлеба с кружкой молока. Тусклый свет попадал сюда сквозь засиженное мухами окно. На узких лавках вдоль стен и на столе пылились толстые гроссбухи. В покосившемся шкафу была приоткрыта дверца. Там виднелся чем-то набитый мешок.
Стоило мне войти в кабинет, как староста живо подпрыгнул со стула и бросился мне навстречу. По дороге он ловко прикрыл дверцу шкафа ногой.
– Доброе утречко, господин! Каким ветром вас к нам занесло? Меня зовут Семен Приходько, и я староста этого села.
Мужичок частил скороговоркой, цепким взглядом ощупывая мое лицо и одежду. Я представился и протянул главе селения документы на наследство. Шевеля губами, Приходько долго читал бумаги, а изучив их до последней запятой, с довольным видом закивал головой.
– Рады, очень рады, что объявился законный, так сказать, наследник…
После чего вызвался проводить меня к дому священника.
Покойного родственника при жизни я никогда не видел. Лишь мама пару раз мельком упоминала о нем, как об позоре рода. Отец Никодим – такое церковное имя принял родич – по молодости ввязался в какую-то темную историю. Но потом нашел в себе силы порвать с преступным миром и обратился к Богу. Никодим долгое время прислуживал в сельском храме, а потом по протекции прихожан стал в нем священником.
После смерти родителей я и думать не думал, что на всем белом свете у меня еще осталась родня. История семьи Самородков была печальной. Отец погиб на шахте во время обвала породы двадцать лет назад. А мать унесла эпидемия холеры, свирепствовавшая в этих краях в прошлом году. Последнее событие явилось для меня тяжелым ударом, и я сильно упал духом. Жизнь разом утратила все свои краски. К тому же работа клерком в отделении банка небольшого городка в северо-восточной части страны не располагала к радужным мечтам и надеждам. Я только стал привыкать к своему серому существованию, когда получил извещение о наследстве.