– Как ты? – Спросила Суви.
– Все уже в порядке, меня выпустили из лазарета. – Ответила Лаура и улыбнулась, от чего ее мягкие черты приобрели невероятную солнечность. – Это ли не главное?
Инна усмехнулась, растрепав ее светлые, подхваченные теплом, волосы, сделав их легкие кудри на миг более плотными, какими обладала сама.
– Отлично, тогда тебе срочно нужен торт с розмарином и тимьяном. – Сказала Суви.
Лаура была не против, и заказала предложенный подругой торт, который тут же появился на зачарованной скатерти. Тогда Суви добавила:
– Себе я бы взяла запеканку с настурцией, салат из орхидеи, сыра и трюфелей.
На столе появился и заказ Суви.
Инна взяла себе чай из вербены и лепешку с сиренью. А Давид и Прия взяли себе по салату с фиалкой и орхидеей.
– А вот и моя вечная компания – Адельхейд, – раздался голос Иоланды за соседним столиком.
Суви улыбнулась ей, рассматривая завязанные в тугой хвостик белые волосы, светлые, точно кромка льда, глаза и тонкие черты лица.
Иоланда Линдберг, которую часто ставили в пару Суви на зельях, демонстративно покрутила пальцами – рядом с Суви образовалась иллюзия прекрасных георгин. Суви провела через них руку, и георгины начали разрушаться настоящими цветами, прорастающими сквозь иллюзию. Корни цветов оплели стул.
– Надеюсь, в этом году не я одна буду работать? – спросила Иоланда, деловито поправляя белые волосы.
Суви лишь улыбнулась ей. Прия хотела вступиться, но взгляд Суви заставил ее замолчать.
– Иоланда просто завидует твоей крутой силе. – Заверила подругу Инна, когда Иоланда отошла.
– Не бери в голову, это уже в прошлом, – ответила Суви и рассмеялась.
Радости четверокурсников не было придела: на старших курсах все занятия по астрономии стали практическими и проходили ночью в Астрономической башне. В обсерватории их ждал профессор Реген.
Парцифаль Реген считался долгожителем. Он родился в Кёльне в тысяча девятьсот третьем году, но все же был моложе профессора Вальдена.
Парцифаль Реген был высоким и к своим годам хорошо сложенным мужчиной. Его седые волосы были гладко зачесаны назад, острое лицо украшали тонкие губы и глубоко посаженные черные глаза. Парцифаль казался строгим, спокойным и угрожающе величественным. Одевался профессор всегда в дорогие, порой вычурные костюмы.
Элегантным жестом руки он указал на винтовую лестницу, по которой разрешалось подниматься только ученикам старших курсов и некоторым счастливчикам из младших, в число которых раньше входили Прия, Инна и Иоланда, последние к сильному раздражению Прии.