Лала осталась на месте. Страх, неуверенность, отчаяние и полное непонимание происходящего смешались у нее в голове, превратившись в холодную злость, колющую изнутри. Все шло не так, как она видела в своих мечтах о доме. Виноват в этом был стоящий рядом человек. А также та странная женщина в белом, и капитан Рурк, и Тик, и Ростер, и все эти безликие фигуры в плащах. Мир по-прежнему был против нее, и ей до судороги в скулах захотелось перекусить горло этому миру, чтоб хлынула густая порченая кровь и смыла все, подобно весеннему паводку. Она смотрела на Лириша и почти не различала его черт за густой лиловой пеленой, неровно наползающей на глаза. В голове клубилась тьма, из прокушенной губы теплой струйкой текла на подбородок кровь. Боли она не чувствовала, шипения своего не слышала:
– Никуда не пойду, пока не получу объяснения.
Рука Лириша, поднятая, чтобы схватить Лалу, замерла на полпути, когда он вгляделся в ее помутневшие глаза. Он прищурился и невесело усмехнулся:
– Вот свалилась ты на мою голову! Да, в воде было зелье. Оно не вредное, наоборот. Ты долго спала и восстановила силы. Все решилось в твою пользу, а могло быть хуже. Ты прибыла вместо Ушаша, с его дромом, на средства его семьи. Теперь нужно вернуть им долг. Какое-то время ты будешь служить в семье благородного Ушаша, этому многие бы позавидовали, поверь. Поработаешь, язык выучишь, освоишься. Если тебя действительно ребенком отправили отсюда в страну черноголовых, то со временем найдутся твои родные. Бесследно никто у нас не пропадает. Иди, не заставляй ждать свою госпожу!
Лала во время этой речи пришла в себя. Мрак из головы пропал, дышать стало легче, лиловая пелена исчезла, очистив взгляд. Слушая изможденную пустоту внутри себя и совершенно не глядя по сторонам, она поплелась за Лиришем.
Шли они долго, пока улица внезапно не кончилась, упершись в неимоверно высокую белую стену с узкими воротами. Лала в жизни не видела и даже в книгах не читала про строения, на вершине которых человек кажется мышью. Лириш остановился у группы пустынников на дромах и низко поклонился той самой женщине, которая заходила в комнату Лалы. Госпожа сидела верхом на белоснежном дроме, очень похожем на того, что прибыл из Этолы с Лалой.
Рядом стояло несколько рыжих дромов с седоками в синих плащах, чуть поодаль еще два – рыжий и белый. Белый встрепенулся и заурчал, узнав Лалу. Лириш одернул ее, когда она кинулась было к своему старому приятелю: