Спала недолго. Холод, которого прежде и представить нельзя было, пробрался через плащ и разбудил ее. От пустынного дневного жара не осталось и воспоминания. Выдох мгновенно превращался в мельчайшие льдинки и падал на песок. На ресницах и бровях она чувствовала иней, тело била дрожь. Плащ почти не спасал, и Лала остро и безнадежно поняла, что еще немного, и замерзнет насмерть. Она закричала:
– Эй, кто-нибудь!
Ни звука в ответ, ни движения. Стуча зубами, она подобралась ползком к ближайшему пустыннику. Молодое лицо, обращенное к звездам, было серым и неподвижным. Инея возле рта и носа не видно. Лала коснулась темной щеки и одернула руку. Твердая, холодная, немного шершавая поверхность меньше всего напоминала на ощупь кожу человека, даже мертвого. Лала поперхнулась своим страхом и, не вставая, переползла к следующему спящему. То же самое. И со следующим. И даже госпожа, надменное выражение которой никуда не делось, выглядела так же. Разве что оттенок кожи светлее.