Чурапчинцы связывают с Поющим Мысом и радостные, и печальные моменты своей жизни. Их душа умиротворяется лишь тогда, когда они взбираются на возвышенность и оттуда обозревают величавую матушку-реку, огибающую мыс и несущую свои широкие воды в безоглядную даль.
Когда не станет меня, вдруг,
Душа прилетит сюда, мой друг…
Наша любовь не умрет никогда,
Так ведь… скажи мне «да»!
О, сколько сердечных тайн молодых хранит в себе, пронеся через годы и века, Поющий Мыс! Одним из них, наверное, был поэт Джуон Джанглы, в ночь перед тем, как уйти на фронт защищать Родину, написавший такие строки: «На заветном мысу, где встречались с тобой, стою под поникшей березой…».
* * *
Как-то от здешних стариков я услышал одно предание. Случилось это давным-давно и укрылось уже за ушедшими веками, за былыми временами – все приметы тех весенних дней предвещали наступающим летом жестокую засуху, что сильно встревожило глав больших родов, взволновало всех жителей Чурапчи. Случилось так, что из-за подтаявшего, а потом замерзшего снега, лошади не могли пробить копытами образовавшийся ледяной наст, чтобы добыть себе корм. Покачивающихся из стороны в сторону, едва держащихся на ногах лошадей пришлось кормить залежалым, прошлогодним сеном, которого и так оставалось совсем мало, а надо было кормить еще и другой скот. Так, еле помогли им пережить до того времени, пока сойдет, наконец, ледяной покров. А под ним показалась совершенно сухая, потрескавшаяся земля, напоминавшая пересохшие от жажды губы человека.
Это все равно что, если бы в наши времена, в Николин день, когда лучи солнца уже вовсю прогревают землю и все вокруг цветет пышным и ярким цветом, вдруг ни одного цветущего дерева, ни одной зеленой травинки бы не было. Такое случилось тогда. Даже освободившаяся от толщи льда река предвещала засуху, она до того обмелела, что в ней местами даже рыба заснула…
Однажды утром все увидели, как Намылган Удаганка, приняв торжественно-величавый вид, подобающий предстоящему важному действу, разожгла над самой кручей мыса огонь, собираясь совершить древний обряд предков. Встревоженные, напуганные наступающей засухой люди вздохнули с облегчением, в надежде на силу ее песнопений-заклинаний.
Несчастья-беды придут,
Невзгоды жестокие ждут.
Засуха да безводье грядет —
Зной все вокруг сожжет,