– С хорошим настроением вас! – обрадовалась Тамара Львовна.
Больше они не разговаривали в этот вечер. Завадская пила свою минеральную воду и наблюдала, как танцуют дамы. Особенно выделялась одна, с развевающимся длинным белым шарфом, стелющимся вслед за ней легкой тенью блоковских стихотворений.
«Какая у нее была жизнь? Трудная? Или как сыр в масле каталась всю жизнь?» – Завадская не отдыхала, она старалась разгадать чужую жизнь.
– Ты знаешь, кто этот мужчина? – Смирнова подошла незаметно к столику Завадской.
– Нет, разумеется, не знаю. Откуда я могу его знать? – удивилась Галина Сергеевна.
– Это муж Тамары Львовны, – Надежда Павловна показывала на сумрачного мужчину с длинными волосами и огромными руками.
– Да? Как интересно! Она замужем? – зачем-то спросила Завадская.
– Да, у нее ребенку всего два годика, – Надежда Павловна радовалась, что вызвала интерес у этой замкнутой женщины.
«Как скучно! Вот тебе и стихи, и шарфы, и украшения! Все оказалось прозаично и обыденно! Муж, чадо с домочадцами, вероятно, и свекровь имеется в наличии, карга с клюкой. Все, как у всех! А где страдания, паранджа и загадочный образ незнакомки? Лучше бы ты, Галина Сергеевна, дома бы посидела, на диване с книжкой очень хорошо! Куда лучше, чем по казино болтаться!»
У Завадской окончательно испортилось настроение:
«Как быстро я впадаю в фрустрацию! Стоило исчезнуть романтическому образу, и ты невменяема. А что ты предполагала? Что Вашутина одинока и печальна? Романтический образ всегда навеян одиночеством, женским, разумеется. Ну и что, есть у нее муж, ребенок и все остальные члены семейства. Это не суть! Романтический образ с кастрюлей в руках или с жирной сковородой и «Фэрри». Как там в анекдоте: «В Виларибо выпили водки, а в Вилабаджо „Фэрри“…» Тоска… Неужели в казино можно заболеть тоской? Естественно, только в казино тоской и болеют! Это известно со времен Достоевского. Красивые дамы, в белых развевающихся шарфах, которых ждут дома сопливые дети и сковороды. Так, все, хватит! Можно домысливать чужую судьбу как угодно. Надо пойти самым легким путем, подойти и, глядя прямо в глаза, попросить: «Тамара Львовна, расскажите свою жизнь!».
И ничего хорошего и путного из этой затеи не выйдет. Она ответит, что жизнь у нее самая лучшая и нечего ей лезть в душу.