Девица со спицами, вдруг спрятав вязание, уставилась на меня. Сказала властно:
– Эй, а ну-ка потише, разгалделись тут.
Я поначалу подумал, что это меня она призывает к порядку. В том смысле, что давай-ка, Герман Иванович, консультируй меня, хватит дремать.
Я к ней подошел:
– Как у вас продвигаются дела с поселком?
– Да вот, можете посмотреть, я уже сделала схему.
Вот это да. Вот это скорость. Я разглядывал кальку. Ведь бывает же, что идея мелькнет и пропадет незамеченной. Я внимательно все обыскал, но идеи не нашел. Все было, кроме изюминки. Про ошибки молчу.
– Ну вот значит, здесь у меня селитьба, – рассказывала она, – здесь леспромхоз – тут лесок рядом, удобно.
– Что удобно?
– Да лесок вырубать удобно.
На нижних веках у нее были нарисованы реснички. По четыре на каждом.
– Жалко лесок-то! – Я снял очки, протер.
– Почему?
– В нем парк можно устроить.
– Парк? В деревне? У них лес кругом!
– Так вы же собираетесь его вырубить.
– Ну ладно. Что насчет парка?
А я печалился по леску. Красивый лесок. Сосновый. Речка чистая, пологие берега…
– Представьте себе – вечер, хорошая погода, люди…
– …в парк пойдут. Выпить, – договорил кто-то у меня за спиной. Я обернулся. Девица тоже.
– Ты, Славик, не суйся, куда не просят! – она хихикнула.
Славик проникновенно сообщил:
– Я и забыл, у Кисловой в поселке пикнуть никто не посмеет, а уж насчет выпить… Там все будет образцово-показательное: сходят, вырубят все деревья, потом сады разводить будут. А вечерком, если еще и хорошая погода, так на субботник все стройными рядами.
– Ой, умник, – сказала Кислова, взглянула на часики, потом на меня. – Ну?
Фантазия у меня вдруг ключом забила. Я рисовал и говорил про парк с ресторанчиком, танцплощадку, клуб, школу. Рисовал «поселок в парке» и страшно радовался, что идея нашлась!
– Я нисколько не сомневаюсь, Герман Иванович, – проговорила Кислова, – для вас это все сущий пустяк. И вы можете нам таких поселочков запросто нарисовать… Но я-то хочу свой поселок сделать. Сама.
– Да пожалуйста, пожалуйста, кто же вам мешает, – я растерялся.
– Посмотрите у меня, – попросил староста Прохор Миронов.
Я поспешно перешел к нему, и он мне показал свою кальку, лепил что-то про реку, пологие берега, про поселок и рыболовецкий завод. Ну надо же, об этом-то я и не подумал. Совсем не подумал о том, что, проектируя, задену чье-то самолюбие. Ведь в работе всегда стремишься, чтобы было лучше. А иначе, для чего наш проект? Для чего Владимир Григорьевич меня сюда зазвал? Как не хотелось идти.