– Плевать, уймись уже.
– И не подумаю, – ответил ромей и вновь начал долбиться в дверь и орать о несправедливости.
Дверь распахнулась, и стражник отвесил плюху крикливому и тот затих. Камера неспешно наполнялась новыми людьми, и мест, чтобы сидеть, было уже не так много, так что приходилось тесниться.
Над нами завис какой-то араб, и за его плечами стояла еще парочка человек.
– Пшли вон, это наши места, – с каким-то жутким акцентом он произнес по-гречески.
Он что, в нас самое слабое звено увидел?
Дален уже был готов вскочить и кинуться в драку, поняв все по тону араба, еле успел положить ему руку на плечо и удержать.
Я выпустил свои силы, свой дар. От правой руки пошли волны воздуха, разгоняя духоту в камере, и рука осветилась голубым светом, над левой же зажегся зеленый огонь. Я медленно и не спеша поднялся во весь свой рост, смотря сверху вниз на араба.
– Ты, верно, смерти ищешь?
Он отпрянул от меня в ужасе, что-то зашептал на своем языке. Проводив его взглядом, я спокойно уселся на свое место и прикрыл глаза, проваливаясь в легкую дрёму.
Ночью просыпался пару раз, и спать было неудобно, да и от количества народа стало душно, так что я призывал силу ветра и разгонял спертый воздух.
Утром меня разбудил спасенный охранник, резко подскочивший со своего места и начавший вертеть головой.
– Да сядь уже, – и я показал на его место.
Он внимательно на меня взглянул, но все же послушался.
Из небольшого окна уже лился предрассветный свет, и я смог его внимательно разглядеть. Ему не было еще тридцати, черноволосый, с ухоженной короткой бородой и темными глазами, от правого глаза вниз шел уродливый шрам.
– Елена, где она? – он с вопросом смотрел на меня.
– Елена – это твоя госпожа?
Он просто кивнул.
– Была жива, – после моих слов он вздрогнул. – Когда мы выбежали из корчмы, нас встретила стража и повязала, а её отогнали в сторону, ты разве не помнишь?
– Так, значит, мы в тюрьме, то-то смотрю, место знакомое. Значит, она жива, это хорошо, – он выдохнул и облокотился о стенку. – Нет, не помню, я помню, как в меня ткнули ножом, а после перед глазами все поплыло, еще помню, как вон тот парень меня подхватил, а потом я очнулся здесь. А где рана, я же должен был умереть, – и охранник начал осматривать свой живот и еще не до конца затянувшуюся рану.