До самых до окраин - страница 13

Вот же и мы: сколько бы времени ни прошло с момента встречи с Океаном, он не оставляет в покое, он и на земле остается частью нашей жизни. То безмятежный и изумрудный под ярким солнцем тропиков, то потемневший, мрачный, ревущий как дикий зверь – он без спроса врывается в наши сновидения, властно напоминая о себе. А поутру проснешься, задумаешься.... нахлынут мысли – посторонние, не относящиеся к начинающемуся дню – и услышишь за завтраком: «Ты чего хмурый такой? Не выспался?». И не ответишь ведь женщине: всё это, мол, он – Океан – дает понять, что так просто от него не отделаешься.

Но при всем том мы не замыкались на одной профессии. Как повелось с времени еще первого нашего совместного рейса, мы с тобой, бывало, толковали на разные темы.

Надо сказать, что ты выделялся из всех, кто был в нашей кафедральной научной группе, хотя в ней и не было дефицита в оригинальных личностях – таких как, например: один – обладатель мощного баса, помещавшегося однако не в гиганте, и король мрачного, убийственного сарказма; другой – упитанный здоровяк и потрясающий, неистощимый весельчак, после находчивых шуток которого – где бы он ни был – неизменно взрывался хохот; третий – тонкий ценитель живописи и литературы и тайный философ с лицом героя – любовника немого кино, из – за нелюбви к зиме прозванный Южным Человеком; и четвертый – переполненный эмоциями, с приступами самоедства, пришелец со стороны вроде меня. Был и еще один – друг детства весельчака, с одного для обоих Василеостровского двора. Оба и росли, и учились, и в Университет поступали вместе. Главное отличие друга весельчака от прочих заключалось в его прозвище, самом коротком и самом характерном: Нос. Отличие это и впрямь во всех смыслах было выдающимся. Насколько позволяла им работа и жизнь, чаще всего друзья были неразлучны и на общих праздничных посиделках дуэтом замечательно исполняли песню, которая начиналась так:

Ты не совсем вписывался в эту, порой довольно шумную, компанию.