Полёт на трапеции - страница 15

Шрифт
Интервал


Он примеряет их чужой наряд.
И будто на мгновение воскресли
Звезда, любовь и запустелый дом…
Кольнёт в груди – а может быть? а если? —
И аж до слёз смешно ему потом!

Кольцо Соломона

Дорогая, в час пик ошибись как-нибудь континентом!
Мы с тобой забредём в ресторанчик на рыжей горе.
– Мир входящим! – приветливо, с тысячелетним акцентом
Скажет старый еврей при мобильнике и кобуре.
За горою Стена, сохранённая верой и горем.
Всё вернулось на кру́ги, но сколько же было кругов…
А на юге – послушное голосу Господа море,
Что спасало народ, переживший врагов и богов.
Где все эти цари, фараоны, халифы, эмиры,
Превзошедшие прочих в жестоком своём ремесле?
И следа не найдёшь… А судьба и история мира
По тропинке плетутся на старом ушастом осле.
Так давай не спешить. И пускай на кольце Соломона
«Всё проходит» написано, грусть отложи на потом.
Может быть, и не всё – если я дожидаюсь влюблённо
Рук твоих и шагов, как и в тысячелетии том.
Ну, допустим, пройдёт… А пока мы побудем с тобою
Вот за этим столом, где сошлись мировые пути,
И бокалы допьём, и пойдём за ослом, за судьбою
По тропинке наверх – и кто знает, что ждёт впереди?

Аптекарь

Лечит здесь людей не лекарь. Много лет подряд
Пользует селян аптекарь – шапочка, халат,
В пятнах старческие руки, будто пролит йод,
И к нему со всей округи сходится народ.
Плохо людям – хрип да кашель, заложило грудь —
Просят порошков и капель хоть каких-нибудь.
Он им, словно детям малым (без толку, хоть плачь!),
В сотый раз твердит устало: «Врач вам нужен, врач…»
Соглашаются, конечно: «Правильно, милок!
Только врач, пойми, сердешный, дорог и далёк.
Ехать холодно и хлябко, осень ведь сейчас,
А к тебе и мать, и бабка приводили нас!
Помоги!» – и на стремянку залезает он,
Где пустырник с валерьянкой, липа и паслён.
Это вроде бы подлечит. Добавлять к питью…
И уйдёт он лишь под вечер в комнату свою.
Стол, продавленное кресло, печка – а потом
Изменяются чудесно человек и дом.
Кто вы, господин аптекарь? …Плащ, чеканный лик.
Свечи и библиотека потаённых книг.
Свод, гранитные колонны и хрустальный куб.
В нём, заклятьем полонённый, мечется суккуб1.
Лютня, клавесин, страницы рукописных нот.
В клетке Феникс золотится. Дремлет чёрный кот.
Графский герб из палисандра в перекрестье шпаг.
В печке вёрткой саламандры огненный зигзаг.
Пламя одевает стены в алые шелка,