для меня (а это трудно!), либо взятых в новом ракурсе, был молодой профессор из Ставропольского университета, заведующий кафедрой философии и истории науки Владимир Игоревич Пржиленский.
Ну, так. Чудесная альпийская многочасовая дорога запомнилась мне не столько как фильм, сколько как набор отдельных пейзажей. Накопившаяся усталость длиной в десять–одиннадцать бессонных ночей и дней не давала восторгаться в полную меру, как того поистине заслуживает незабываемая Корея. Но я восхищалась во всю доступную меру восторга, и когда красóты немыслимо плавно расширились, раздались и обратились величественным океаном, я просто не знала, что делать. Первым толчком души было: купальник!! Бегом в беленький город, на набережную, покупать купальник!!! Скажу сразу, эта нехитрая сделка не удалась мне НИГДЕ в пути, ни даже в России. А корейцы не знают и не понимают бикини: они купаются в каких – то гимнастических юбочках и двойных маечках, и не в океанах, а в бассейнах. (Андрей потом рассказывал мне, кáк корейцы, помешанные на идеалах чистоты и здоровья, экипируются для похода в лес. Просто в лес, на соседнюю гору. Велосипедный шлем; маска на все лицо, – вдруг кто бросится и укусит! – перчатки; и костюм, в целом напоминающий водолазный).
Второе движение души после обломавшегося первого было: найти скамеечку, сжевать сэндвич, везомый от самого отеля, и позагорать, хотя бы ногами! Это тоже почти сорвалось (в смысле, незанятой скамеечки на десятикилометровом пляже не нашлось). Поэтому третьим было вынужденно – свободно – назависимое фланирование по наборному паркету набережной, а потом сидение на огромном сером валуне. С осевшим сэндвичем и слишком сладким кремовым молочком в крошечной пробирке, вместо доброй фляги stella artois, без головного убора под немилосердно палящим солнцем, едва умягчаемым океанским бризом – от этого света и сами корейцы–то обороняются, кто веером, кто мексиканским канотье, кто тетрадкой, а кто просто ладошкой. Ничего не понявший в моем высокомерном прогуливании мимо пляжа как следует накупавшийся Натан пустил вслед насмешливо: «Russo turisto! Нам океан нипочем!»
Словом, я была мизантропически рада, когда свистнули грузиться на паром. Между этим сигналом и самим отплытием прошло ПЯТЬ тягчайших часов ожидания в душных зальчиках (причем добрые люди успели и в кафе, и на соседний маяк, и в беседку над заливом… и пофотографировать… а некоторые, может, и добрые, но неразумные, в наиболее ответственные моменты забывают фотоаппараты в самой неподъемной багажной сумке на дне). Знала бы я, что все лучшее заканчивается здесь, в Сок Чхо! Знала бы – так и посиживала бы на своем темно–сером перегретом камне, всё кожа посмуглее стала бы! А знала бы я, что мне предстоят еще 15 бессонных ночей и дней, а потом бессрочная пневмония – уплыла бы тихенько прямо в своем стеклянном розовом костюме дальше, дальше в Восточное море, и – слава те, господи! (Корейцы принципиально не называют это море Японским).