Она не была девушкой его мечты. Она была лучше.
– Как ты думаешь, что будет лет через двадцать? – спросила она однажды.
– Через двадцать лет уже будет коммунизм. Всеобщее изобилие. Улицы будут убирать роботы. Мостовые будут чистыми, как в метро. Трамвай станет скользить на магнитной подушке. «Жигулей» и «Волг» вот этих вот уже не увидишь. Будут ездить электромобили.
– А что будет с нами, Артур?
– С нами? Мы постареем. Вернее, я постарею, а ты останешься такой же молодой. И я тебя буду так же любить.
– Свисти, свисти.
– И по этому бульвару, может быть, пойдут наши дети, не зная, что когда-то и мы бродили здесь, мечтая о будущем, и думали о них.
– А ты меня не бросишь?
– До полной победы коммунизма ни за что!
– Не бросай меня, ладно? Что бы я ни говорила, что бы ни делала, я всегда буду тебя любить.
– Не волнуйся, коммунизм пока еще только на горизонте.
Они подошли к ее дому.
– Не замерзла?
– Чуть-чуть. А ты?
– Я – нет, – Артур приосанился. – У нас на работе один дядечка вообще ходит в рубашке круглый год.
– И зимой?
– Конечно.
– Без шапки?
– Абсолютно!
– Тебе бы тоже так хотелось?
– Это надо годами тренироваться.
– Так ваш сотрудник долго тренировался?
– Да нет, у него другой случай.
– Интересно какой?
– Завтра расскажу.
– Артур, расскажи.
– Ну, хорошо, слушай. Только давай пройдемся, а то ты совсем замерзнешь.
Она боком прижалась к нему, Артур обнял ее рукой. Они неторопливо двинулись дальше.
– Он родился во время войны, зимой. А зимы тогда были суровые.
Людочка поежилась.
– Понимаешь, – продолжал Артур, – его мать, как бы это сказать, ну, в общем, она не хотела ребенка: муж воевал на фронте, она сошлась с другим. Да еще голод, холод, сожитель, злые языки, короче, обуза.
Людочка, повернув голову, смотрела на Артура, стараясь не пропустить ни слова.
– И тогда она решила, – Артур подбирал слова, – что ребенок родился только для того, чтобы заболеть и умереть. Много ли ему надо. Она его вымоет и после ванны кладет на кровать под открытую форточку.
– О Боже!
– Однако, вопреки ее стараниям, он выжил. Причем не просто выжил, теперь он не боится никакого мороза и никогда не простужается, – заключил Артур.
– А мать?
– Не знаю. Наверное, потом поумнела, полюбила его, вырастила. А вот отец с фронта не вернулся, погиб на Днепре.
Людочка остановилась.
– Какая подлая штука – война!