– Пошла вон, Линн.
– Можешь ничего не делать и дать мне карт–бланш. Я так отсосу тебе, что попросишь добавки. – Прикусывает меня меж лопаток и ласкает ладонями грудь, опускаясь к животу.
– Пошла. Вон. Шлюха.
– Да, повтори еще раз, сладкий. Я шлюха, твоя самая лучшая шлюха. Так ведь?
Грубо отталкиваю ее локтями и поворачиваюсь так, чтобы она уяснила без повторов.
– Бесплатные сеансы закончились, мамуля. Хочешь трахаться со мной, плати наличными. Тебе, как личной резиновой игрушке, скидка – всего пять тысяч зеленых.
– Сколько? Ты же в курсе, что я дою твоего папашу?
– За столько лет, могла бы научиться этому намного лучше. Твой ход. А до той поры, убирайся.
Линн фыркает, а потом вставляет свои два цента:
– У Клинта не стоит с прошлого Дня благодарения, что мне, по–твоему, делать?
– Будь ты любящей женой, а не чертовой подстилкой, обсудила бы с ним, что да как. А ты выбрала легкий способ. Проваливай.
– Я достану деньги, и ты будешь моим!
– Удачи.
Дверь закрывается, и я проверяю надежность замка. Линн толкает меня носом в дерьмо, и я не хочу снова ощущать его вкус, а спокойно принять душ.
***
Белые гортензии, лилии, пионы окружают темно–коричневый лакированный гроб. Священник становится к трибуне и открывает Библию, чтобы прочесть несколько откровений, что должны помочь найти дорогу в рай. Хотя крохе, что лежит в этой безликой коробке, и так уготована счастливая жизнь на небесах.
– Как живая, правда? – женщина средних лет, в миниатюрной шляпке, обращается ко мне, как к давнему знакомому.
– Да.
– Я верю в Господа, но не могу понять, отчего он забирает таких маленьких ангелочков.
– Да, очень жаль.
– Бабуля, вот ты где?! – мальчишка в скромном костюме, берет ее за руку. – Идем, мама тебя потеряла.
– До свидания, Даллас.
Я недоуменно хмурюсь и включаюсь в реальность, когда их уже след простыл. Происходит, мать твою, что–то странное! Мое имя, знает, чуть ли не каждый пёс в этом городишке, а беседы заводят все, кому не лень.
– Здорова чувак. – Иэн толкает меня к скамье, и мы садимся в преддверии церемонии.
– Зря я пришел сюда.
– Почему? Весь Фонтейн–Инн пожаловал на службу.
– Срал я на всех этих людей.
Старик за спиной покашливает, и я понимаю, что выругался достаточно громко.
– Ну–у–у, не гони. Потом оторвемся у Ноа. Смотри–ка, кто в первом ряду. Милашка Билли Бэнсон.