3.
Дом вице-губернатора, окруженный огромным садом с беседками и павильонами, огороженный чугунной оградой, с прекрасной работы въездными воротами, поразил Михаила Жарского. В Петербурге ему доводилось бывать и на балах, и на приемах в очень богатых особняках, но тут, вдали от столицы, не роскошь была ярким доказательством преуспевания. И даже не хлебосольство, а нечто другое, некий дух веселой свободы. Причиной этого была, вероятно, удаленность от государева двора, от интриг, присущих окружавшей императора камарилье, но главное – сама природа здесь была другой. Хорошо зная историю отечества, Жарский с удивлением понял, что его понятия об этой самой истории нуждаются в пересмотре. На этом он себя оборвал, ибо дальнейшие размышления могли привести к весьма крамольным мыслям. К тому же присутствие на обеде самых известных в городе людей в значительной мере отвлекало. Однако после обеда хозяин дома, вице-губернатор, выявил желание поговорить с молодым гостем приватно, и пригласил его в свой кабинет. Тут он весьма прозрачно дал понять, что господин Жарский должен дать свои объяснения по поводу нахождения его дочери в доме своей родственницы именно в то время, когда господин Жарский там присутствовал. Молодой человек потупил голову, кровь прилила к его щекам, и настолько очевидным было его смущение, что хозяин, ранее пребывавший в некоторой неуверенности относительно своих планов в отношении гостя, тут же укрепился в своих матримониальных намерениях.
– Вам, как приличествует случаю, надлежит незамедлительно сделать выбор.
– В чем, ваше превосходительство? – с трудом вымолвил пораженный Жарский.
– Сударь, вы должны повести себя, как честный и благородный человек! – воскликнул отец Евгении. – Слухи полнят город, и если не я, коему не пристало… так найдутся другие, кто постоит за честь моей дочери.
– Как? Вы полагаете, что честь вашей дочери была запятнана? Только тем фактом, что она, неведомо каким образом очутилась на дороге, одна, ночью, замерзшая, что я, как истинно сострадательный человек, даже не зная, кто она, предложил ей кров и убежище?
– Так вы отказываетесь? – загремел голос вице-губернатора. – Тогда извольте, милостивый государь…
– Постойте. Я готов выполнить то, чего вы, судя по вашим словам, от меня добиваетесь. Я прошу руки вашей дочери. Но должен предупредить вас, милостивый государь, что я не слишком богат, служу в дипломатическом корпусе, и…